Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

— А нельзя, чтобы этот гипс поносил кто-нибудь другой? — задумчиво начинает он, но тут же спохватывается. — Ах, да! Нельзя…

— Вы, конечно, можете отказаться… — осторожно начинает Михаил Иванович.

— Да нет, я не отказываюсь, я понимаю… Но боюсь, смогу ли я… Способен ли…

Михаил Иванович понимает его состояние и мягко говорит:

— Я думаю, Семен Семенович, что каждый человек способен на многое. Но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен.

— Да, да… — растерянно кивает Семен Семенович. — Бывает…

Такси едет по ночным улицам города.

Знакомая рука с татуировкой «Миша» выключает счетчик.

Семен Семенович протягивает Михаилу Ивановичу деньги. Тот, вздохнув, берет их и укоризненно растолковывает:

— Семен Семенович, еще раз повторяю…

— Все понял! — спохватывается Семен Семенович и тянется за своей трешкой.

— Минуточку!.. Повторяю: связь будем держать так. Если вы нам понадобитесь, мы вас найдем… Если мы вам будем нужны, вызывайте такси… Обязательно на свое имя. Приеду или я, или мой помощник. Ясно?

— Ясно! — по-военному четко отвечает Семен Семенович.

Только теперь Михаил Иванович возвращает Семену Семеновичу деньги, и тот выходит из машины.

— Михаил Иванович, может, зайдем… С женой познакомлю…

— Семен Семенович, мы же условились: никто не должен знать…

— И Надя? — ужаснулся Семен Семенович.

— Никто! — отрезает Михаил Иванович. — Для всех та же версия.

Рука Механика нажимает кнопку В квартире настойчиво дребезжит звонок.

Рука Шефа с перстнем на пальце приоткрывает «глазок» на двери.

Через «глазок» видны на лестничной площадке фигуры Механика и Графа.

Дверь открывается.

Граф излишне старательно, долго вытирает ноги, оттягивая неприятный момент тяжелого объяснения с Шефом. Механик нетерпеливо подталкивает его.

— Только без рук! — независимо бросает Граф и входит в квартиру.

Механик запирает дверь на все ключи, замки, цепочки и засовы.

Квартира Семена Семеновича.

Спит Максим. У подушки лежит ковбойский пистолет.

Спит Катя в своей кроватке; на спинке которой развешено платьице с рисунком Эйфелевой башни.

В другой комнате Семен Семенович, воспользовавшись тем, что жена в ванной примеряет новый халатик, сосредоточенно прощупывает гипсовую повязку, пытаясь убедиться, что драгоценная начинка на месте. Конечно, это глубоко бессмысленное занятие.

— А кока-колу пил? — спрашивает Надежда Ивановна из ванной.

— Да, да… — машинально отвечает он, продолжая свои изыскания.

Раздается резкий звонок и тут же стук в дверь.

Семен Семенович вздрагивает, судорожно прячет гипсовую руку за спину. Прислушивается. Стук повторяется.

— Открой, Сеня! — кричит Надя из ванной.

— Да, да… — шепотом говорит Семен Семенович и, заняв выгодную позицию для обороны, открывает дверь.

В квартиру входит Варвара Сергеевна, товарищ Плющ, профессиональная общественница, неистовая активистка жэка.

— С приездом! Извините, что поздно…

Общественное дело прежде всего. Что с рукой?

И не дождавшись ответа, товарищ Плющ проходит в комнату.

У Семена Семеновича отлегло от сердца.

— Кто там? — спрашивает Надя из ванной.

— Варвара Сергеевна… Товарищ Плющ.

Неожиданный визит совершенно некстати, но Семен Семенович старается не показать этого по свойственной ему тактичности. А товарищ Плющ, бесцеремонно разглядывая разложенные по комнате скромные сувениры, приступает к делу.

— Семен Семенович, в среду у нас в красном уголке — ваша лекция. Объявление уже висит.

— Какая лекция?

— Кроме вас из нашего жэка никто в капстранах не был. Тема лекции: «Нью-Йорк — город контрастов».

— Я не был в Нью-Йорке!

— А где же вы были?

— В Стамбуле, Марселе…

— Тогда «Стамбул — город контрастов». Объявление перепишем… А что у вас с рукой? — снова проявляет показную чуткость товарищ Плющ и, не слушая ответа, возвращает все свое внимание сувенирам.

А Семен Семенович привычно излагает утвержденную версию:

— Закрытый перелом. Потерял сознание. Очнулся — гипс.

— Отлично, отлично! — бормочет товарищ Плющ, продолжая рассматривать сувениры.

Ее внимание приковывает изящная баночка с яркой этикеткой.

— Ой, какая прелесть!.. А что у вас с рукой? — с почти материнской заботой в третий раз задает она свой вопрос.