Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

Он видит лежащую на руле большую веснушчатую руку с татуировкой «Миша», кончик мясистого носа, торчащий рыжий ус, короткую бычью шею, — и его внутренний голос подытоживает: «Подозрительный тип…»

А вслух он излагает выработанную еще на теплоходе версию:

— Поскользнулся, упал… Закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс…

— Вы в самодеятельности участвуете? — вдруг спрашивает таксист.

— Участвую, — отвечает Семен Семенович, а его внутренний голос продолжает терзаться сомнениями: «Зачем я соврал?.. Ведь я не участвую… А зачем он спросил?.. Зубы заговаривает… Очень подозрительный тип…».

Такси сворачивает с освещенной магистрали в темную боковую улицу. Это еще больше усиливает тревогу пассажира.

«Почему он свернул? — даже внутренний голос Семена Семеновича упал. — Ведь дорога прямо…»

— А там ремонт, — вдруг говорит водитель, снова отвечая на невысказанный вопрос. — Объезд…

Свет фар выхватывает из темноты двух «голосующих» привлекательных девушек.

— Остановитесь… Возьмем! — прерывающимся голосом просит Семен Семенович.

— Не положено! — официально говорит шофер. — Инструкция…

«Не взял попутных… Это не таксист… Бандит!» — делает страшный вывод внутренний голос Семена Семеновича.

Он дрожащей рукой вытаскивает сигарету. И в это время таксист направляет на него блестящий пистолет…

Такси, сделав сложный пируэт, замирает у обочины дороги. Слышны глухие удары. Крыша «Волги» вспучивается отдельными вулканами. Вылетает боковое стекло…

Служебный кабинет полковника милиции. Перед полковником, спиной к нам, по стойке «смирно» вытянулся капитан.

— Почему же вы сразу не представились? — спрашивает хозяин кабинета.

— Я хотел сперва присмотреться, проверить, подойдет ли он нам…

— Ну, и как, проверили?

— Проверил, товарищ полковник. Подойдет! — бодро отвечает капитан, и только теперь мы видим его лицо. Это таксист, который вез Семена Семеновича.

Его бодрый голос никак не вяжется с его внешностью: на голове у него повязка, под глазом пластырь.

Критически рассматривая печальные следы, которые оставил Семен Семенович на лице капитана, полковник вытаскивает сигарету. Капитан подносит ему пистолет-зажигалку.

— Я никак не рассчитывал, что он…

— Гипсом, — определяет полковник.

— Так точно, товарищ полковник! Наверное, мне бы надо…

— Не надо, — мягко возражает полковник. — Он согласился?

— Согласился! Теперь у меня такое предложение. А что, если…

— Не стоит, Михаил Иванович, — с привычной мягкостью снова говорит полковник.

— Ясно. Тогда, может быть, нужно…

— Не нужно, — сдерживает полковник неудержимую инициативу своего капитана.

— Понятно, разрешите хотя бы…

— Попробуйте, — неожиданно соглашается полковник. — В общем, действуйте сообразно обстоятельствам. Ведь непосредственное осуществление этой операции возложено на вас… Ну, докладывайте, что было дальше.

— Слушаюсь!.. Когда мы с ним таким образом познакомились, я изложил наш план…

Снова такси едет по вечерней улице.

Но теперь все выглядит несколько иначе. Семен Семенович сидит уже не на заднем сиденье, а рядом с водителем. Изменился и водитель: лоб капитана милиции перевязан платком, под глазом ссадина.

Но зато все недоразумения выяснены. Капитан уже закончил изложение плана, в котором Семену Семеновичу предстоит сыграть немаловажную роль.

— А что же мне делать? — недоумевает Семен Семенович.

— Ничего. Живите, как жили… Сами клюнут. Они будут следить за вами, а мы за ними… И как только попытаются снять — мы их возьмем…

— Вроде живца! Понимаю, сам рыбак. Семен Семенович в восторге. — Ловко! Они, конечно, предложат большой выкуп, а я еще поторгуюсь…

— Не думаю, — охлаждает его пыл Михаил Иванович. — Зачем им себя выдавать? Они же уверены, что вы ничего не знаете. Они постараются получить товар бесплатно и незаметно для вас.

— Как же можно срезать с человека гипс незаметно?

— Можно… Я, правда, не знаю, как они будут действовать, но человека можно напоить, усыпить, оглушить… В общем, с бесчувственного тела… Наконец, с трупа… Вот… — растерянно добавляет Михаил Иванович, сообразив, что сказал лишнее.

— С чьего трупа? — настораживается Семен Семенович.

— Ну, я уверен, до этого не дойдет, — бодро говорит Михаил Иванович, стараясь исправить свою оплошность. Но Семен Семенович уже поскучнел: дело начинает представляться ему в ином свете.