Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

Граф, чтобы ускорить события, так же фальшивя, еще раз выкрикивает пароль:

— Черт побери!

Молодой человек обменивается несколькими репликами с аптекарем и обращается к Графу:

— Руссо?

Граф заговорщицки торопливо подтверждает:

— Руссо, руссо.

— «Михаил Светлов»?

— Да, да… С «Михаила Светлова»… Это я…

Длинноволосый набрасывается на аптекаря. Они долго ругаются, не глядя на сидящего на тротуаре Графа.

— Здесь и далее, — говорит диктор, обычно переводящий их текст, — следует непереводимая игра слов…

Ничего не понимающий Граф, стараясь обратить на себя внимание, легонько стучит по колену то одного, то другого.

Когда ему удается наконец привлечь их внимание, он показывает на свои карманные часы: мол, довольно спорить, пора приступать к делу.

Гангстеры поднимают его и, продолжая ругаться, уводят в аптеку.

Растерянный, крайне встревоженный, Семен Семенович быстро идет по узкой пустынной улочке. Он еще никак не может опомниться после того, что с ним произошло.

Что это — сон? Но нет, его правая рука в гипсе, она висит на марлевой повязке. Он с опаской поглядывает на нее как на чужую.

У открытой двери продолжает дежурство знакомая нам жрица любви. Она видит подходящего Семена Семеновича и перекрывает ему дорогу.

Семен Семенович, дойдя до неожиданного препятствия, сворачивает, не замедляя шагов, и исчезает в черном проеме двери. Жрица любви устремляется вслед и, оглянувшись по сторонам, закрывает дверь.

В этот момент из соседней арки выходит Семен Семенович и продолжает свой путь.

Распахивается дверью Раздосадованная жрица любви, бросив презрительный взгляд вслед ускользнувшему клиенту, снова занимает свой пост.

По этой же улочке торопится на теплоход Граф. Лицо его выражает то сомнение, то раздумье, то вдруг неожиданную радость. А мы слышим его внутренний голос:

«Эти кретины уверяли, что он был без сознания. Даже нашатырь давали нюхать… Значит, этот лопух ничего не знает. Отлично! Он провозит товар через таможню, а дома… Словом, если дело выгорит — валюту получаю я, а если прогорит — срок получает он…».

Жрица любви замечает нового потенциального клиента и преграждает ему путь.

Граф на секунду задумывается, затем, постучав по часам, пожимает плечами и с сожалением разводит руками, как бы говоря: «С удовольствием, но нет времени!»

Потрепав ее по подбородку, он буквально выскальзывает из ее рук.

В каюте капитана взволнованный Семен Семенович, закончив рассказ о своих злоключениях, нервно спрашивает:

— Ну, что?.. Что?.. Что это такое?

— Ничего особенного, — флегматично отвечает видавший виды капитан. — Обыкновенно. Контрабанда…

От этого слова, которое Семен Семенович встречал только в детективных романах, у него захватывает дух, и, теряя дар речи, он пытается что-то сказать, но только, как рыба, выброшенная на песок, заглатывает воздух.

— О-о-о, что же вы так? Спокойнее… — вставая, замечает капитан.

Он достает из настенного бара бутылку коньяка, наливает в рюмку.

— Выпейте!

Семен Семенович отрицательно трясет головой.

— Выпейте, выпейте! Читали в «Неделе»? Отдел «Для дома, для семьи». Врачи рекомендуют — расширяет сосуды, успокаивает нервную систему…

Семен Семенович залпом опрокидывает рюмку и, обретя дар речи, спрашивает:

— Что же мне теперь делать?

— Ничего… Отдыхайте. Только прошу вас: о контрабанде никому ни слова.

— Так будут же спрашивать, что с рукой?

— А вы говорите: поскользнулся, упал… закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!

— Поскользнулся, упал… — со все возрастающим облегчением повторяет Семен Семенович. — Закрытый перелом… Потерял сознание… Очнулся — гипс!

— Правильно! А про это, — и капитан слегка дотрагивается до гипса, — я сообщу куда следует…

И заметно повеселевший Семен Семенович, запрокинув голову, вытряхивает в рот оставшиеся в рюмке последние капли коньяка.

…И вот уже Граф, бережно поддерживая под руку своего драгоценного, теперь уже в прямом смысле, друга, гуляет с ним по палубе.

— Неужели ты ничего не помнишь? — спрашивает он, плохо скрывая радость.