Юрий Нагибин - Директор

— Не могу, гражданочки!.. Не могу, сударушки! — говорит Зворыкин. — Дайте хоть экспериментальный под крышу подвесть, тогда ставьте вопрос о яслях.

— Ладно, мы тебя подведем под крышу! — мстительно сказала предводительница женской ватаги. — Ты нас попомнишь!.. Айда, бабы!..

Женщины сердито уходят, безжалостно попирая ковровую дорожку, расстеленную Сухариком и Пташкиным.

И, проводив их удивленным взглядом, Рузаев спросил своего старого друга.

— Что это за порядки, Алеха? Трудящегося человека не пускают пред твои светлые очи? Может, кончилась революция, браток?

— Нет, — серьезно ответил Зворыкин. — Революция не кончилась, она просто становится деловой. Чего у тебя?

— А ничего… — мрачно пробурчал тот, — мне, может, принцип важен.

— Послушай, Степа… Шел бы ты лучше отдохнуть…

Зворыкин поглядел на Сухарика.

— Комсомол! Проводи товарища Рузаева. Ты чего там елозишь?

— Почетный коврик расстилаю, — сообщил Сухарик.

Зворыкин яростно взглянул на Пташкина.

— Я тебе покажу — коврик, паразит. Убрать!.. Товарищ Нодар за такие штучки башку снимет.

— А это все равно никто не заметит, — вставил Сухарик.

— Я пошел в экспериментальный. Как Махарадзе приедет, позвони, — бросил Зворыкин.

— А он уже целый час как приехал, — мстительно говорит Рузаев.

В экспериментальном цехе, над ямой, стоит новый грузовик, Махарадзе придирчиво осматривает его со всех сторон, заставляет пустить мотор, усиливает обороты, внимательно выслушивает сердце машины. Возле него — инженеры: Марков, Рубинчик, Стрельский, а также только что подошедший Зворыкин.

— А бензин с низким октановым числом он сильно не любит? — спросил Махарадзе.

— Напротив, — отозвался Марков. — На редкость покладистая машина.

— Ну, хорошо. — Махарадзе выпрямился. — Так вот. Сколько грузовиков может выпускать ваш завод в месяц?

— Все зависит от конвейера, — поспешно говорит Зворыкин. — Необходима срочная реконструкция завода.

— Реконструкция!.. Экий ты быстрый… — пробурчал Махарадзе.

— Товарищ Нодар, пойдемте ко мне… Я покажу вам чертежи, расчеты… — приглашает Зворыкин.

Они идут всей группой через заводской двор.

— Дорогой! — продолжает разговор Махарадзе. — Для наших могучих строек и ужасных дорог нужны машины самые мощные, самые выносливые, самые проходимые.

— Вы только что видели такую машину, товарищ Нодар. Она не уступит никаким «иностранцам».

Они заходят в помещение.

— А вот товарищи сомневаются, — продолжает Махарадзе. — заслуживает ли ваш грузовик конвейера.

— Что?! — Зворыкин в бешенстве. Он задержался в «предбаннике» перед своей приемной, не замечая ни растерянного лица Пташкина, ни его странных знаков, о чем-то сигнализирующих ему, Зворыкину.

— Конечно, у Форда покупать выгоднее! — горестно восклицает он. — А может, хватит спускать золото и валюту капиталистам?

— Я тебя понимаю, дорогой, но это чувство, а речь идет о деле, — тепло сказал Махарадзе. — Противники наши так рассуждают: есть заботы поважнее твоего завода. Железные дороги надо строить. Паровозы надо строить. Мы должны стать великой железнодорожной державой.

— Нет, товарищ Нодар… Вложите средства в наш завод, и мы вытесним Форда и прочих «ситроенов» со всех дорог, мы окупим сторицей… Ведь как-нибудь будущее за автомобилем… — Зворыкин толкает дверь в приемную, и вся группа замирает в изумлении, а сам Зворыкин — в отчаянии.

Обширное помещение приемной «оккупировано» младенцами. На письменном столе, на столе заседаний, на диване, на креслах, на подоконниках лежат разноцветные конверты. Содержимое конвертов ведет себя тихо, или куксится, или самозабвенно орет, а один, развязавшись, мочится с полным удовольствием на ковер.

— Пташкин!.. Пташкин!.. — орет Зворыкин.

— Ну, здесь я… Пташкин…

— Это что ж такое? Верни матерей, чтоб сейчас же забрали пацанов!

— Не возьмут, товарищ директор, — безнадежно говорит Пташкин. — Покуда вы клятвенно не обещаете построить ясли. Такое их постановление.

— Я им покажу «постановление»… Эй, женщины, дамочки, гражданки, мамаши, одним словом! — тщетно взвывает Зворыкин в открытую дверь приемной.

А Махарадзе смеется, смеется весело, заразительно.

— Нехорошо получается, товарищ Зворыкин, — говорит он сквозь смех. — Ты и с такой простой задачей не справился. — Нодар склонился над младенцахми. — Ну а как тебе доверить судьбу всего советского автомобилестроения?