Н Томашевский - Театр Кальдерона

Это не значит, конечно, что Кальдерон стоит в этой пьесе на позициях сурового обличения низов. Наоборот, все как будто бы окрашено добродушным юмором, но именно тут необходимо сделать поправку на самый жанр низкой комедии, в духе законов которого и решается эта острая и чрезвычайно серьезная для Кальдерона социальная тема. В высоком трагедийном плане (уже без всякого юмора и добродушия) она, пусть в несколько ином повороте, ставится в "Саламейском алькальде".

* * *

В пределах небольшой статьи невозможно оговорить все чрезвычайно сложные и запутанные вопросы, связанные с театром Кальдерона. И тем не менее нам казалось важным не только изложить необходимые бесспорные факты и устоявшиеся оценки творчества великого испанского драматурга, но и особо отметить некоторые нерешенные или попросту спорные вопросы творческой биографии Кальдерона. Последнее казалось нам важным именно потому, что, несмотря на наличие весьма внушительной литературы о Кальдероне, многое и едва ли не самое существенное очень спорно и находится далеко еще от удовлетворительного решения.

Выборочность затронутых в статье проблем отчасти объясняет и структуру статьи.

Основное, с чем приходится считаться при оценке Кальдерона, - это очевидное подчинение всех его художественных замыслов (независимо от жанра) политическому и философскому рационализму, свойственному его мышлению. Этот рационализм придавал театру Кальдерона социальную и философскую злободневность, окрашивал определенной абсолютистской и морально-религиозной идеологией все его творчество. Но вместе с тем под слоем этой идеологии проступает - и со временем все отчетливее - общечеловеческое вневременное начало, подлинный гуманизм Кальдерона, связанный с передовыми ренессансными идеями, а также с народно-демократическими традициями, выкованными испанским народом в многовековой борьбе за свое национальное освобождение и за свои гражданские права.

Кальдерон был сыном своего века. Вместе с веком в его творчестве кануло для нас все временное, преходящее, чуждое сегодня. Осталось то, что было в нем исторически перспективно и человечески незыблемо, - его народность, национальная неповторимость и в то же время универсальность мысли. Вот почему, по словам Пушкина, Кальдерон наряду с Шекспиром и Расином стоит "на высоте недосягаемой" и его "произведения составляют вечный предмет наших изучений и восторгов...".