Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Многие с упоением говорят о национальном достоинстве, о национальной чести, и мало кто повседневно работает на обогащение потенциала национального достоинства и национальной чести. Наша жизнь коротка, но у нас есть возможность продлить ее своими деяниями, возвышающими достоинство своего народа и своей Отчизны. От того, насколько человек продвинулся от национальных чувств, национальной чести к национальному достоинству, к национальному характеру и к национальному самосознанию, как воплощению единства всех этих качеств, зависит содержание национального в человеке. А национальные чувства – это вторично: они, конечно, могут проявляться, но меньше всего характеризуют саму нацию. Национальное достоинство – вот в чем аккумулируются национальные чувства. Национальная честь – вот в чем высвечивается национальное чувство. Национальный характер – вот в чем формируется и проявляется в конечном итоге суть национальных чувств.

Национальное самосознание – это не только внутринациональное, но и межнациональное, сравнительное воплощение национального «я». Если характер человека формируется обстоятельствами, то, стало быть, надо сделать обстоятельства человечными, говорил в свое время Маркс. И это так. Если забывать о том, что самые человечные обстоятельства могут формировать люди, отличающиеся соответствующими нравственными качествами, то все здесь взаимосвязано. И трудно говорить о первичности и вторичности бытия и сознания, обстоятельств и нравственных качеств человека. Все взаимосвязано.

О достоинствах народа следует говорить как можно чаще, о недостатках же целого народа может говорить только невежественный человек. Таковы границы корректного понимания этого вопроса. Есть люди, которые обретают чувство достоинства, выискивая чужие недостатки. Когда другие люди вокруг с упоением говорят о своих достоинствах, а ты сумел удержаться от этого, значит, у тебя действительно есть достоинство. И есть мужество. Настоящее мужество – это мужество обдуманное и рассчитанное. Мужество, оскорбляющее достоинство и честь других, это элементарное хамство. Мужество – это высочайший уровень самоуважения и собственного достоинства и высочайший уровень уважения достоинства других людей. В рассуждениях о мужестве, достоинстве, героизме меня более всего привлекло высказывание Байрона о том, что высушить одну слезу требуется больше доблести, чем пролить целое море крови. Кто не разделяет такого понимания доблести и мужества, тот использует свою доблесть не для созидания, а для разрушения, ибо доблесть разрушающая испокон веков более заметна.

Величайшим проявлением чувства собственного достоинства является скромность. Скромность – это когда твой внутренний мир саморегулирует твое поведение независимо от внешних условий, когда во главу угла ставится не внимание к себе, к собственной персоне, а к чужим заботам, когда собственное «я» находится под защитой чувства достоинства. Но скромность не может быть предметом похвальбы, ибо в этом случае она превращается в атрибут тщеславия.

Жалко выглядит человек тщеславный. Точную характеристику тщеславию, по-моему, дал один древний философ. Он говорил, что тщеславные люди вызывают презрение у мудрых, восхищение у глупцов, становятся рабами своей собственной похвальбы. К сожалению, сегодня это происходит повсеместно.

Умному человеку жизнь дается в нагрузку, а глупцу – в подарок. Человек, который считает себя умнее других, – уже этим демонстрирует, что он глуп. Есть люди, которым хватает ума лишь на то, чтобы произвести хорошее первое впечатление. И конечно, у него недостанет ума избегать дальнейших встреч, чтобы не испортить то первое впечатление. Глупость всегда агрессивнее ума, поэтому и умные люди всегда находятся под атакой глупцов. Остроумие – это наступательное оружие ума. Нет более бесполезного атрибута, чем ум для лентяя. Умный лентяй, как правило, невежествен.

Невежество – основа многих пороков. Только терпеливый ум может постепенно обрести мудрость. Мудрец – это человек, осознавший мир, переставший во многом жить для себя, ибо понимает, что есть в мире вещи важнее, чем собственная персона и собственные прихоти. Нельзя считать человека умным, если его ум направлен на то, чтобы давать советы другим, но не используется для собственного благополучия и благоразумия.

Человек среднего ума может считаться мудрецом в окружении невежественных людей. Духовная ограниченность и невежество масс – это то поле, на котором редко вырастают зерна мудрых мыслей. И только духовное просвещение может взрыхлить почву для их действительного расцветания. Во веки веков умных и мудрых людей будет в тысячи раз меньше, чем глупцов, ибо глупцы интенсивнее и безответственнее размножаются.