Васіль Быкаў - На крыжах

Процессы, происходящие ныне в нашей многострадальной стране, характеризуются немалой сложностью и запутанностью. Развиваясь в каждом регионе по-своему, они тем не менее имеют довольно общее происхождение, очевидную основу которого представляет преодоление тоталитаризма, последствий порабощения человека властью, давнего и всестороннего подавления его прав. Надо заметить, что независимо от того, ставилось ли это подавление в качестве советского социалистического идеала или получилось по ходу, само собой, именно в этой области наша коммунистическая система достигла наиболее полной победы. За 70 лет господства этой системы человек не только был поставлен на колени, не только была подавлена его воля к какому-либо сопротивлению, но и была создана позорная культура «существования на коленях», от которой мы во многих случаях не торопимся избавиться и поныне. Мы все еще во власти ее иллюзий. Не из нее ли происходят многие несостоятельные тенденции наших дней — от призывов к иллюзорному плюрализму, диалогам с недавними надсмотрщиками, переставшими по команде щелкать кнутами, до безуспешных попыток организации круглых столов с ними, на которых, все распри позабыв, можно о чем-то договориться. Увы! Практика показывает, что раб и господин не могут договориться ни о чем ином, кроме как о новом рабстве и новом господстве. За стол переговоров могут сесть лишь свободные люди, равноправные партнеры, объединенные поисками способов согласия, а не возможностей удержания ускользающей власти. Я не ястреб, я демократ, и я не понимаю, о чем молено договориться с людьми, которые еще вчера отдавали каннибальские приказы о применении газов против собственных граждан, организовывали кровавые бани возле зданий парламента, по трупам штурмовали танками национальное телевидение, а сегодня устраивают кровавые стычки на границах суверенных республик, несомненно с целью расширения так полюбившегося им карабахского опыта. Под предлогом защиты интересов национальных меньшинств они грубо попирают исконные интересы целых больших наций, вся вина которых состоит лишь в том, что те наконец проявили политическую волю к свободе и самоопределению. В такой ситуации диалог с ними будет безрезультатен, сколько бы он ни велся, и послужит лишь маскировке истинных целей «большой силы», придания ей демократического благообразия. Надо отчетливо видеть, что о плюрализме, диалоге и терпимости к инакомыслию первыми заговорили те, кто еще вчера не признавал никакого плюрализма и никакой терпимости, чья политика целиком основывалась на классовой непримиримости, а единственным приемлемым способом общения с инакомыслящими были колонии усиленного режима и психушки. За годы перестройки в этой области изменилось не многое. Как известно, эта система вообще лишена способности к переменам и саморазвитию, это изначально закостенелая система. Со временем меняются лишь пропагандистские клише да символы, обозначающие ее сущность. «Контрреволюционер», «враг народа», «идеологический диверсант» — ЧК, ГПУ, НКВД, ВКП(б), МГБ, КПСС, КГБ, «спецназ», «омон» — вот этапы этих «кардинальных» изменений за 70 с лишним лет ее владычества.

Весьма свободно обходясь с нормами человеческой нравственности и морали, система свободна в выборе собственных политических и особенно полицейских средств, бесконечно изобретая их в указах, уголовных кодексах, постановлениях и законах. Нередко случается, что положения, совершенно недопустимые в демократическом обществе, у нас вполне допустимы и даже обретают силу закона. Это мы лукавим, когда репрессии 30-х годов квалифицируем как акты беззакония — все и тогда делалось по законам. Только по бесчеловечным законам, в этом все дело. В различных обществах законы могут быть разные, но антидемократические законы могут появиться только в антидемократических обществах. В таких же обществах возможно самое вольное обращение и с демократическими законами. Недавно обнаружилось, что Декларация Копенгагенской конференции прошлого года, подписанная в числе прочих и советскими представителями, переведена на русский язык таким удобным образом, что дает возможность использовать ее против смысла, а именно против требований о департизации государственных структур. Другое положение этой декларации — об обязательности альтернативности воинской службы — просто игнорируется путем замалчивания. Генерал Макашов не приемлет никакой иной армии, кроме той, которой научился командовать, и общество бессильно против него. Так же, как бессильно против бесчинств «омона» на литовских границах. Лукавое, однако, бессилие, возможное лишь в государстве, где и права человека, и права наций — не более чем пропагандистская фигура, фиговый листок на могучем теле матерого тоталитаризма.