Борис Шапталов - Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи

«Если бы не изобрели таких понятий (Русь. — Б. Ш .), то нельзя было бы объяснить, почему Московское княжество, которого еще не существовало, когда монголы брали Киев, вдруг решило «собирать русские земли». Не из накопительских соображений, а как обиженный «наследник», желающий вернуть «отчину». Если у нас Русь переносится поближе к Москве, то можно прекратить вспоминать о том, что соседнее Великое княжество Литовское называлось «Великое княжество Литовское, Жемаитское и Русское» [29] Галушко К. Указ. соч. С. 103–104. .

Забывать не надо, а очень даже наоборот…

В свое время «варяги» закончили формирование складывавшихся протогосударств в огромном регионе между Днепром, Окой, Балтийским морем и причерноморскими степями. Без варяжских надплеменных скреп, вероятнее всего, образовалось бы несколько государств, ибо славянские племена были равны по мощи и никто не мог возвыситься над другими. Требовалась сила извне, и она пришла. Варяжские дружины принудили родственные, но территориально далекие славянские племена жить вместе в рамках одной державы. Так возникло Русское государство (Древняя Русь). Вторжение монголов вновь разорвало единое пространство на отдельные географические регионы. И вновь началось собирание территорий прежней Руси. Объединение шло из двух центров — литовского, который играл роль прежних варягов, и Московско-Владимирского княжества.

Литовцы овладели нынешней Беларусью и Украиной, Москва — землями между Окой и Волгой. После чего начали борьбу между собой. Литовские войска не раз подступали к Москве, но походы заканчивались неудачей. Объединение Руси Литвой не состоялось. А это было вполне возможно. Мог состояться даже вариант объединения поляками, когда шляхетские отряды овладели Москвой в 1610 году, наследник польского трона Владислав был коронован московскими боярами на Московское царство. Могла возникнуть громадная держава. Позже (XIX век) она и появилась, доказав тем самым реальность такого объединения. Но если в первом — литовском — варианте помехой стала контрсила Московского княжества, то во втором — религиозная нетерпимость. Православие и католицизм были большими врагами друг другу, чем ислам.

В конечном итоге состоялся третий вариант: Москва объединила прежнюю Русь. Но что показательно, возможность киевского варианта за все эти века не возникала. Тогдашние «украинцы» проявили крайнюю пассивность. Они и впрямь из русичей превратились в «окраинцев» с негласным девизом — «моя хата с краю».

«Я замечу, что пятисотлетнее присвоение наследия Руси Московским государством/Россией не должно особо беспокоить украинцев… …Более существенно беспокоит моих сограждан в другом смысле — государственно-правовом: вот была Русь, а на ее государственное наследие и традицию претендует Россия, поскольку она «воссоединяла русские земли». В этом смысле Украина выглядит не совсем естественно…» [30] Галушко К. Указ. соч. С. 109.

Еще бы не выглядеть ей «не совсем естественно». Пассионарный (то есть национально-энергетический) центр покинул Киев задолго до монгольского вторжения, и Киев оставался столицей Руси номинально, по памяти. И это признает сам К. Галушко:

«Русь не имела официальной столицы в узком значении этого слова. Это отнюдь не является чем-то уникальным для тех времен, когда у государей были в основном различные резиденции. Киев, как «мать городов русских», имел статус некоего исторического старейшинства. Оно и переносилось на князя, который сидел в Киеве, даже если он совсем не старейший по возрасту… Пребывание в Киеве тешило самолюбие князя, но не давало ему гарантированных шансов на продолжение своей «великокняжеской» династии в стольном граде Владимира и Ярослава» [31] Галушко К. Указ. соч. С. 114. .

Но проблема сохранения государственного единства сохранялась, и за дело взялись другие. Украинским публицистам и историкам, чтобы как-то возвысить Киев, приходится выкручиваться.

«Термин «Киевская Русь» возник конъюнктурно — как обоснование того, что Русь потом, на этапе перехода к «собиранию русских земель», стала «Московской». Но «Московской Руси» быть не может, поскольку Русь находилась в очень конкретном месте — в Киеве, а если уж не в Киеве — то в Среднем Поднепровье, а если не в нем, то в «Южной Руси». И нигде больше!» [32] Там же. С. 105.

По этой логике Франции быть не может, потому что Иль-де-Франс называлась область вокруг Парижа. По ее названию получило наименование государство и вся нация. Ведь д’Артаньян был гасконцем, а не французом, потому что жил в регионе, который назывался Гасконь. А еще был Прованс, имевший свой диалект, Бургундия (со своим государством), немецкоязычная Лотарингия, кельтская Бретань. Так можно ли такую территорию называть Францией? И с США в таком случае непонятно. Государство возникло на конкретной территории, на основе соглашений тринадцати колоний, поэтому Техас или Аляска американскими называться не могут, разве что по принадлежности к континенту. То есть если распространить логику автора на другие государства, то получится форменная чепухенция: Италия сводится к Риму (или области Лацио), Великобритания — к Лондону и т. д. Но что делать, если стоит задача отрубить Россию от Украины и противопоставить их. А с другой стороны, крик «мы другие», «вы — это не мы» можно поддержать. Ведь тогда получается, что Крым и Донбасс чужды Украине, раз там живет «чужой народ». А значит, попытка удержать их есть, в сущности, агрессия против «чужого этноса».