Александр Петрушкин - Воспоминание об Эдеме. Тыдымский дневник. Опыт метанойи

Исключительно индивидуальная трактовка одного термина. Разночинец – это стиль мышления – они и сейчас здесь с нами – легкоречивость, следующая из неглубокого анализа и знания.

Выход антологии «Русская озёрная поэтическая школа» в бумаге.

По следам одной из записей у себя в ленте – подумал, что обретение биологического бессмертия автоматически приведёт к исчезновению искусства, что лишний раз убеждает меня в осмысленности присутствия Бога [ну и некоторого смысла в нашем присутствии здесь].

(…) Здесь слишком большие пробелы между суждениями. Например, искусство предполагает исчезновение творящего субъекта со сцены, если же оно /искусство/ м. существовать и продлевать себя в его /субъекта/ присутствии и бесконечно во времени, то оно теряет самоценность и становится конвейером (в значении – ремесло) ну и так далее.

(…) Субъект творящий наш мир расположен за пределами смерти, то есть вне космоса или времени – бессмертие биологическое предполагает отсутствие выхода за пределы смерти. Искусство не знает категории хорошее или плохое – либо есть оно, либо есть массовое, бесконечное, бессмертное производство (само?) – смысла в котором (лично я) не вижу, но смею предположить, что смысл в его (искусства) существовании должен присутствовать.

Из забавного (внутреннего): заметил, что чем более меня пытаются комментировать по вектору «бога нет и проч.» – тем более её (веры) объем во мне и понимания догматики. потому спасибо всем причастным к этому процессу. Хотя, признаюсь, ещё лет 7 назад был пустым кувшином во всех смыслах.

На вопрос «какое отношение имеет Бог к религии?» ответил бы так: она [религия/церковь] – попытка найти смысл в его и нашем взаимосуществовании.

Есть три области существования литературы [здесь – поэзия]. Первая – профессиональная (она себя изнутри так самоопределяет и замкнута, и сегментирована до исчезновения). Вторая – условно любительская (она так определяется извне – причём очень произвольно это определение и взаимопроникающе со стороны обоих субъектов. Третья – способ со-существования и со-возрастания языка, как формы метафоры или меры взросления, и автора. Исходя из присутствия этой [третьей] области наличие первых двух имеет значительность/существенность, устремленную к нулю.

Прежде отписал Диме, что АЮС. После пришлось объясниться

Общность в архитектуре действия. Это м. сказать не про всё и не про всех. Подобная архитектура действия есть в моём поле зрения только у нескольких человек. Это не копирование, это общий воздух. Утренний. Смёрзшийся.

Чистый воздух между жизнью и смертью и обратно. Это плоть общего дыхания нескольких собеседников. И в этом смысле, аюс – это не человек, это это.

Поэзия существует не от избытка, а от недостатка. Ложка, которой субъект высвобождает в себе место для нового неба и новой земли. Как Лёша Александров говорит для небесного Тыдыма.

О самоидентификации. Прежде [и только] определяю себя поэтом, а прочую свою сублитературную деятельность понимаю, как одну из нетвёрдых форм существования/присутствия поэзии в моих окрестностях [в том числе и внутренних].

Мечта. Стать молитвой. Лицо – всплеск весла.

Всё намного проще, чем кажется – а всё простое намного сложнее, поскольку не-делимо.

Только что завершил подготовительный этап по следующей книге из серии «Только для своих» Андрей Санников. Мирись. Прощайся. Что интересно – чем более общий «смёрзшийся воздух» [см. записи выше] у меня с автором книги – тем обширнее/просторнее она. Вот эта книга скажем в 140 страниц вышла.

Думаю, что после смерти поэта из Стерлитамака имеет смысл закрыть проект «Они ушли. Они остались» – дабы не множить энтропию и мифологию. Неправильную мифологию. Ничего красивого и поэтичного в этом поступке нет – говорю это, как поработавший некоторое время в морге – как раз в судмедэкспертизе. Жить сложнее, поэтичнее и – благодарнее.

Дослушал стол «Что и как писать о поэтических книгах?». Ощущение «разночинского» мероприятия. Интересны (в смысле совпало с моим внутренним) реплики Андрея Таврова, Михаила Озмителя. Но это были точечные попадания – всё остальное показалось либо неразвёрнутым, либо скомканным, либо рекламой. Меня же более всего в данном случае интересуют технологии, которые не были почти раскрыты или показаны в полном объеме (хотя в реплике Вадима Месяца был краткий фрагмент, посвященный именно им – но тема не получила развития). Прекрасна также финальная реплика Андрея Пермякова о переходе к неформальной стадии общения. Он молодец. Неформальная стадия наиболее верная форма существования литературы вообще – а какие вопросы при этом заданы не столь уж и важно. Особенно – к финалу.