Ирина Соловьёва - В потоке творчества - путешествия и подвижничество. Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах и дневниках. Книга четвёртая

Так, год от году и шли странствия философа и поэта Терентия Травника. Обычно, достигнув того или иного пункта назначения, он жил там иногда по нескольку дней – изучал быт и знакомился с жизнью и историей этих мест, гуляя по округе. Часто помогал по хозяйству тем, у кого останавливался, а если это был храм, то с удовольствием трудился и в нем, что просили, то и делал. А умеет наш герой много. Жизнь всему научила. То дров наколет, то дверь или окно сладит, то траву покосит, а то и козу подоит да хлеб «спечет». А как щи варит, да и вообще готовит, не понаслышке сама знаю – изумительно, разве, что со специями перебарщивает! Всему этому учили его странствия и походы. Иногда, как я уже рассказывала, он просился на постой, если же было тепло, ночевал в стоге сена, а то и на старых чердаках заброшенных и давно покинутых деревенских домов, а таких в России, ох, как много. Случалось, в такой деревне только один дом и жилой, да и то с хозяйкой старенькой. Бывало поживет у нее, поможет ей по огороду, а то и по хозяйству – розетку починит, дверь подправит, дровишек наколет или лавочку сладит, побудет пару деньков, посмотрит, познакомится с местностью и снова в дорогу.

Как не хорошо столование у частника, но все-таки больше Терентий предпочитал останавливаться в храмах, а точнее при них. Русь, сколько есть, всегда славилась своим странноприимничеством. Живо оно и по сей день, а как иначе. Храм, чай, не гостиница, а место любви Божией, вот и принимают батюшки ходоков. Постучится в дверь наш странник: «Я на богомолье приехал, можно переночевать?» Конечно можно, а как же. Иногда, Терентий, когда точно знал, что у него есть ночлег, то сразу начинал путешествовать по близлежащим окрестностям и по другим храмам, а к вечеру ехал на постой к уже знакомому батюшке. Тот был в курсе его намерений и никогда не препятствовал. Таким образом он и продвигался по своим маршрутам, «от восхода до прихода», как он сам называл свои похождения и с друзьями, и в одиночку по всей России-матушке. Все верно. Нахожу и читаю в его письме:

Истоптал, исходил, излазил,

Иссмотрел, исхватал, изгладил,

Как любимую женщину, Русь…

Из дневника поэта-путешественника:

Заметил, что сельские священники любят обильно покушать. Кстати они не только едят от души, но и готовят также. Стол отчий, буквально ломится от изобилия: и хлебушек домашний, и картошечка рассыпчатая, и соляночка с грибочками беленькими, и супчик с чесночком, и рыбка золоченая-запеченная. Яства, как правило, незатейливые, но сытные и полезные, дающие силу и здоровье. А к чаю вареньице местное подадут, пирожочки ароматные, да такие, что каждый с кулак хороший будет, а ещё медок свойский, самый что ни на есть натуральный – всё с любовью приготовлено, только знай себе и ешь!

– А молочко парное из-под коровы найдется? – интересуюсь, а сам уж знаю ответ…

– Хм, спрашиваешь! – с улыбкой отзывается отец Иоанн и продолжает, – а то и из-под козы сымеется… Сметанка, маслице – всё свое. А с огородца овощков да яблочков не желаешь? Очень хорошие они у нас, правильные, как в раю, – а сам смеется, как ребенок, доволен батюшка.

Приходилось Травнику «стопом» ездить. Надо заметить, что его с удовольствием подбрасывали мужики на попутках до места назначения. Едут, а он им историю государства российского в дороге рассказывает – все веселее. Вот так оно и шло в его жизни, как Богу было угодно, так оно и было.

К Терентию всегда хорошо относились: тепло и со вниманием и не отказывали ни в ночлеге, коль просил, ни в угощении. Зная это, друзья обращались к нему с просьбой составить им компанию, когда хотели куда-нибудь съездить на пару деньков. «Приедем, Травник поговорит с кем надо, глядишь, тебя и к столу зовут, комнатку выделят переночевать, – вспоминает приятель Терентия, художник Андрей Болотов, – относились всегда тепло. С кем другим приедешь, так и отказывают, сам видел: „До свидания“, – скажут и всё, а Терентий в открытую: „Можно переночевать?“ – спросит и всегда получает положительный ответ. Особенный он у нас».

Так всё и устраивалось: то на лавочке покемарят страннички, то в храме на полу прикорнут, а то и келейку неплохую выделят им, но чаще чердак с голубями и летучими мышами или башню стенную или лаз в самой монастырской стене. Случалось, и на колокольне поживут, но это, если только летом. «Всегда принимают, – пишет Терентий в письме к другу Сергию К., – и принимают с каким-то достоинством, сказал бы, чинно и благородно принимают, хлебосольно и от всей души».