Ирина Соловьёва - В потоке творчества - путешествия и подвижничество. Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах и дневниках. Книга четвёртая

Обычно в долгих, по нескольку дней поездках, Сергей мне позволял подремать, такой он был мастер вождения, но после случившегося, на трудных и долгих переездах я «всегда оставался на посту» – неустанно беседовал с ним.

В другой раз у нас прокололось колесо, а запаски не было. Мы ехали по карте в Тамбов, дело было поздним летним вечером, и уже стемнело. Из-под колес летели искры, так как вся покрышка стерлась и осталась где-то на дороге. Когда доехали до ближайшего села, то от колеса остался один искореженный обод. Въехали в село. Залаяли собаки. Нашли мужика, который копался у своей машины. Он нам продал колесо от «Москвича», другого не нашлось. Хорошо, что были на «восьмерке». Кое-как приладили его и поехали… Из-за разницы в диаметрах колес, машину все время бросало вправо на обочину. А мы, ведь, ещё были только в начале путешествия, успели отъехать от Москвы километров 200, а то и более.

На чем мы только не путешествовали: на джипах, Nissan maxima представительского класса, Volvo, BMW, Plymouth минивэме, на отечественных восьмерке, Ниве и Волге. Сергей любил и часто менял машины. И все-таки, по России лучше путешествовать на скромных родных авто, а не выпендриваться: и детали есть, и народ к таким водителям приветливей относится. В монастырь въезжать на джипе, как-то не по-русски получается. Кстати это очень чувствуется в путешествиях. Такая машина, даже мешает, чужаками сразу делает тех, кто в ней. Я бы сказал, что тогда, да и сейчас всё в глубинке против залётной иномарки, хотя бесспорно, что для поездки она более комфортна».

К десятилетнему юбилею путешествий друга, Сергей Гончар подарил ему самый настоящий английский колониальный пробковый шлем, известный еще с XIX века, изначально предназначенный для вооруженных сил Британской империи. В настоящее время пробковые шлемы выпускаются в качестве удобного, достойного походного снаряжения для туристов. В тот день Сергей пригласил Травника отобедать в свой ресторан «Australia OPEN», что на Ленинградском проспекте, где вручив подарок, запечатлел Травника в оригинальных интерьерах собственного VIP-заведения.

Особо тщательно Терентий выстраивал свои дальние, многодневные маршруты, например, на Урал или в Поволжье. Досконально визуализируя их, видел, как выйдя на трассу голосует, едет в сторону Рязани до Липецка и оттуда в Мордовию, детально представляя каждый отрезок пути. В одиночных путешествиях продвигался по-разному: на большие переходы брал билеты на автобус, электричку или поезд дальнего следования, а где расстояние поменьше, там пешком. Мог пройти несколько десятков километров за день, но старался километраж не накручивать дабы сильно не уставать. «В походе, коль один, надеяться не на кого, так что силы надо всегда рассчитывать, чтобы хватило и ночлег найти, и костерок развести, и ужин приготовить», – поясняет Терентий.

За многие годы у Травника появилось немало знакомых по стране, так что маршруты он выстраивал, подгадывая, чтобы успеть до темноты добраться туда, где его всегда приммут: «Накормят, баньку истопят, если что надо – подскажут. Такая она, наша русская земля, гостеприимная. Это в городах каждый сам по себе, а в селах и деревнях живут согласием, иначе и не выживешь – пропадешь, а потому все от хозяина фермы, до учителя школы, врача или местного батюшки живут сообща. Люблю природу – в ней сила и много ответов для души. Помню как-то раз под Ветлугой километров тридцать прошел по лесу и вышел на деревню, а может село, кажется Маркуша. Люди там такие светлые! Бабушка сразу вынесла мне трехлитровую банку молока и чёрного хлеба дала, говорит: «Бери с собой, – и продолжает: «Много лет к нам ни один человек просто так не захаживал…». Дом у нее хороший, а крыльцо – кривенькое. Ну я и остался у неё на пару деньков: и отдохнуть, и крыльцо сладить. А ещё помнится, как приехал в Кострому, сел в автобус, так женщина-кондуктор сразу определила, что я не местный, мол разговариваю, не как все, и таким вниманием окружила меня, как на экскурсии: до самой последней остановки все рассказывала и рассказывала».

О батюшках разговор особый, именно они, в основном, и привечали нашего странника, никогда не отказывали. Как говорит Терентий: «С верой ни одной гостиницы не нужно. В храме или в сторожке сенца постелют тебе и отдыхай, правда не все это приемлют, тут уж от человека зависит. Мне, например, всегда сладко спалось в храме или при храме. Для меня дивен был всякий час такого уединения. Толком не знаю почему, вроде с головы до пяток городской, ан-нет, бывало сядешь на бревне возле церкви и слушаешь, как ветерок по погосту гуляет. И ничего не надо больше, только это, и всё».