Василий Карцев - МИГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ. Сборник

15. – Так в мечтах о возвращении в донские края они прожили в Моршанске до конца тридцатых годов. А в сорок первом, 22- июня по радио объявили о нападении на нашу страну немецко-фашистских захватчиков. Без объявления войны, не смотря на подписание пакта о ненападении, немецкие войска перешли нашу границу. Началась Великая Отечественная война. Тимофей услышал о начале войны из речи И. В. Сталина, которую транслировали по радио. Напротив «пожарки (пожарной части)», на фабричном дворе, висел репродуктор. Предупрежденные заранее работники фабрики собрались в назначенный час вокруг столба, на котором висел репродуктор. И вот из репродуктора послышался голос Сталина: « Граждане и гражданки…» из речи Сталина стало ясно, что началась война и объявлена всеобщая мобилизация мужчин призывного возраста. Для защиты нашей Родины от фашистских захватчиков, несущих смерть и разрушения по нашей земле. Тут же на фабричном дворе прошёл митинг. А сразу после митинга, приехавшие работники военкомата и райкома партии уже принимали заявления от добровольцев, решивших сейчас, сиюминутно – встать на защиту наших рубежей. Ни кто тогда и подумать не мог, что эта война будет такой долгой и кровопролитной. Тимофей не был в числе добровольцев, хотя прекрасно понимал, что ему тоже предстоит повоевать. Из сводок «Сов-информ-бюро» было ясно, что, не смотря на героизм наших бойцов и командиров, наши войска несут огромные потери и отступают перед натиском врага, и враг продвигается вглубь нашей страны. К ноябрю 1941 года немцы были уже под Москвой, где на защиту столицы нашей Родины встало все население Москвы и Подмосковья. Вновь, как при «Минине и Пожарском» появилось «Народное ополчение» – рабочие встали на защиту столицы. И не только рабочие: в Народное ополчение шли инженеры и учителя, доктора наук и их студенты. Все встали на защиту Москвы. Женщины, до войны, не державшие в руках лопаты – рыли траншеи и противотанковые рвы. Дети дежурили на крышах домов, вооружившись железными клещами и ведрами с водой и песком, тушили зажигательные бомбы. И гибли во время налетов немецкой авиации. Разве мог Тимофей, прошедший первую Мировую и гражданскую войны, спокойно жить и работать? Нет, не мог. Он пришел к военкому и сказал: сшивать ремни может любая женщина, а моё место там на фронте! В тот самый момент, когда Тимофей находился в кабинете военкома, завыла сирена – это была первая воздушная тревога, немецкие самолеты прилетели бомбить железнодорожный мост недалеко от ж.д. станцией «Коршуновка». Было слышно как зенитные орудия, установленные для защиты моста, открыли огонь по немецким самолетам. Не ожидая такого отпора, немецкие лётчики сбросили бомбы, и ушли на запад. Бомбы не причинили ни какого вреда самому мосту. Но одна бомба угодила в пожарный пруд Коршуновского литейно-механического завода, подняв в воздух огромный столб воды и побив осколками стекла в окнах механического цеха. Слава Богу – обошлось без жертв. Военком, так же прошедший две войны понимал, что удержать Тимофея в тылу просто невозможно, и он принял от него заявление с просьбой отправить его на фронт. Через два дня принесли Тимофею повестку и он, попрощавшись с Агашей и дочкой, которая стала совсем взрослой, обнял и поцеловал их на прощанье. Как в старые времена перед разлукой, присели «на дорожку» по русскому обычаю, и Тимофей наказав Катерине, помогать матери и не оставлять ее одну, с её больным сердцем, обнял ещё раз жену и дочку. Вместе дошли до военкомата, где уже урчала, и покашливала мотором полуторка. В кузове сидели на дощатых скамейках человек десять таких же добровольцев, с вещмешками и котомками. Вышедший из военкомата молоденький лейтенант сделал перекличку, сел в деревянную, обшитую жестью кабину грузовика, и машина, скрежеща коробкой передач и подвывая задним мостом, покатила из города. Выехали на большак и через час езды, свернули на проселочную дорогу, ведущую в большое село Карели. Там у здания сельсовета их дожидались сельские добровольцы. Играла гармонь, кто- то из провожающих приплясывал, толи чтобы согреться на холодном ветру, толи им было весело от выпитого за прощальным столом крепкого самогона первача. Покидав в кузов вещмешки, ребята добровольцы распрощались с провожавшими их женами и матерями, обнявшись на прощанье с отцами и младшими братьями, быстро попрыгали в кузов, и полуторка двинулась из села в сторону Рязани. А над сельской церковью, с колокольни ещё долго слышался прощальный колокольный звон…..