Александр Черенов - О ВЫСОЦКОМ, О «БИТЛЗ», О ЖУКОВЕ… И О СЕБЕ

Лицо визави тут же покрывается скепсисом. Он звучно цокает языком – и морщится.

– «Сразу понятно» – это Вы о них?!

Следует презрительный кивок головой в сторону удалившегося «стада». Разумеется, смущаюсь: довод – убойный.

– Ну-у…ф…ф… всё, таки… Так сказать: для очистки совести…

– Нашей?! – ухмыляется лагерфюрер.

И снова он прав, и снова я оказываюсь туш`е. Глаз визави иронически прищуривается.

– И, потом: чем одна неправда лучше другой?

– Но это могло быть правдой!

Я и сам понимаю, что звучу не слишком убедительно.

– Только не в нашем случае!

Лагерфюрер категоричен и императивен.

– Конечно, все понесённые нами затраты, которые Вам больше нравится именовать «кредитом», они отработают. Тут не о чем ни говорить, ни беспокоиться. Но здесь наши представления расходятся, и радикально. Ни о каком трудоустройстве…

Ограничиться усмешкой визави явно не может, да и не хочет – и потому ухмыляется.

– … в цивилизованном или правовом смысле речи нет и быть не может. А это значит, что никакого оформления их деятельности не будет: ни договором, ни, как это было заведено в Союзе, трудовыми книжками.

– Работа за миску супа?

– Из брюквы, – ещё шире ухмыляется лагерфюрер. – У нас тут не богадельня, хотя без Бога не обошлось.

– Сочетаете физический труд и религиозное просвещение? – «в рабочем порядке» догадываюсь я.

Лагерфюрер согласно кивает головой.

– Физический труд на базе религиозного просвещения. Или так: физический труд как производное от религиозного просвещения.

– «Бог терпел и нам велел»?

Я не могу удержать щеку на и она опять едет вниз под грузом иронии. Но лагерфюрер и не думает иронизировать.

– Примерно так.

Вот теперь я не могу не нахмуриться: уже набралось достаточно оснований.

– Значит, я не ошибся, и у вас здесь – религиозная община? И не просто община, а, как говорят у нас «в СНГ», тоталитарного, экстремистского толка?

В знак согласия визави на мгновение прикрывает глаза веками, но не ограничивается этим, и берёт слово.

– Грубо и прямолинейно, как все ярлыки, но в целом…

– … «как говорили у нас на фронте, разведку ведёте в верном направлении».

Брови контрагента моментально взлетают вверх.

– Вы были на фронте?! На каком, если не секрет?

– Это – из фильма, – улыбаюсь я. – Был такой фильм – про Московский уголовный розыск времён сорок пятого.

– А-а-а, – равнодушно тянет лагерфюрер.

Эта мирная почти «штатская» реакция даёт мне шанс вернуться в тему. Точнее, перейти к опасному уточнению.

– Так, кто же вы такие? Если вы – русские, то вряд ли – кришнаиты, муниты или последователи Хаббарда. Свидетели Йеговы?

Поскольку визави не спешит с ответом, скептически кривлю лицом я один – и «за себя, и за того парня».

– Теоретически не исключено, только вряд ли… Вряд ли эмигранты «второго призыва»…

– Расшифровал, – уважительно качает головой визави.

– … подадутся к йеговистам, – в меру краснею я от удовольствия (совсем игнорировать комплимент не удалось). – Ещё меньше вероятность того, что вы – мормоны: это – совсем не для русских… Скорее всего, вы – староверы. Виноват: старообрядцы. Какие-нибудь хлысты или бегуны.

– Не какие-нибудь!

Лицо визави морщится от неудовольствия. Видимо, я задел действительно больную струну.

– Не какие-нибудь, и не «хлысты» – христововеры. То есть «Божьи люди». Слышали о таких?

Не слишком уверенно пожимаю плечами.

– Что-то помнится… из курса научного атеизма… Вас не шокирует моё признание?

– Нет, – равнодушно мотает головой лагерфюрер. – Напротив: было бы странно, если бы следователь эпохи «застоя», комсомолец, отличник с университетским образованием, веровал бы ещё во что-то, кроме «светлого будущего».

Осторожно выныриваю глазами из-под приспущенных век. Ещё более осторожно и даже робко откашливаюсь.

– Будете переделывать? Или, как говорили на заре Советской власти: «отправите на перековку»?

– Вас – нет.

Лагерфюрер смотрит на меня открытым прямым взглядом. В тандеме с предельным лаконизмом это успокаивает, и я успокаиваюсь, насколько это сейчас возможно «в принципе».

– Могу я узнатья, почему?

– У нас на Вас серьёзные виды.

Кошу взглядом в контрагента, ожидая увидеть на его лице нескрываемую иронию, или что-нибудь в этом роде. Ничего не вижу: лагерфюрер и не думает кокетничать. Неужели он говорит правду?!

– Да-да, – без труда расшифровывает он мой вопросительный взгляд. – Но попросить Вас не щеголять своим атеизмом направо и налево я просто обязан.