Юрий Низовцев - Что такое время, как и для чего оно формируется?

Тем самым, Аристотель отметил отличие настоящего времени человека от внешнего времени и даже попытался определить его в своих ответах, правда, неудачно, поскольку механизм формирования «настоящего», или собственного времени для сознания остался ему неизвестным.

В средние века Августин, развивая идею Аристотеля о настоящем времени, или «теперь», полагает его субъективным временем, или сменой восприятий. Он также считает, что вместе с настоящим временем существует прошлое, данное в памяти, и будущее, данное в ожидании. Время заключает в себе события, которые проходят необратимо. Само время обнаруживает себя в душе: «Некие три времени эти существуют в нашей душе и нигде в другом месте я их не вижу… А как мы можем измерить настоящее, когда оно не имеет длительности?» За длительность Августин принимает настоящее прошедшее и настоящее будущее, а за время настоящее настоящего. [14]

Хотя Августин в соответствие со своей концепцией субъективного времени считает, что вместе с настоящим временем существует прошлое, а также будущее, он, на удивление, четко отметил, что именно в сознании, или душе существует настоящее, которое необратимо проходит. Однако он, как и Аристотель, считает настоящее время не имеющим длительности, искусственно перенося ее на сочетание прошедшего, настоящего и будущего.

В действительности, настоящее время имеет длительность, содержа несколько указанных выше фаз, прошлое проявляется только в настоящем мгновении в виде запрашиваемых сведений из памяти, а будущее может проявляться в «настоящем» только как умозрительная конструкция на основе экстраполяции того, что имеется в настоящий момент в доступных базах данных.

С. Кьеркегор полагает, что время есть бесконечная последовательность. Вместе с тем, он отрицает существование прошлого и будущего. Что касается настоящего, то, по мнению Кьеркегора, его невозможно определить. Тем не менее, настоящее он считает бесконечным исчезновением, а вечное – истинным настоящим. [15]

Действительно, Кьеркегор в своем полагании времени как бесконечной последовательности намекнул на существование внешнего времени. Вместе с тем, он тонко подметил «бесконечное» как в «вечном», так и в исчезающем мгновении «настоящего».

Однако это только кажется, что мгновенье настоящего исчезает бесследно. На самом деле каждое мгновенье, уступая место следующему мгновенью, остается в «настоящем» в виде той памяти, которая может быть в любой момент воспроизведена в соответствующем мгновении настоящего. Настоящее для человеческого сознания содержит в себе всё потому, что оно им же и формируется в конкретной длительности и необратимой последовательности. Как ни парадоксально, но именно на этом и стоит весь мир.

Попытку определить «настоящее» на основе эволюции и становления сделал Анри Бергсон. Он отметил, что саморазвитие системы определяет течение своего собственного внутреннего времени [16]. Вместе с тем, Бергсон отказывает в представлении собственного времени как настоящего. Он не представляет себе конкретной длительности без прошлого: «Ведь наша деятельность не является сменяющими друг друга моментами, тогда постоянно существовало бы только настоящее, не было бы ни продолжения прошлого в настоящем, ни эволюции, ни конкретной длительности». [17]

Таким образом, Бергсон не смог представить настоящее как развивающийся именно в последовательности моментов процесс, являющийся условием человеческой деятельности, выход за пределы которого для сознания возможен только в воображении. Постоянное существование настоящего совсем не означает отсутствие развития, длительности, поскольку каждый момент настоящего имеет длительность, в течение которой из памяти, так же как из баз данных компьютера, может быть запрошена и получена та или иная информация. Она, опять в настоящем, а не в прошлом или в будущем используется для человеческой деятельности. В отличие от данного подхода, Бергсон полагает, что сознание реально «захватывает» прошедшие мгновенья: «Чистая длительность есть форма, которую принимает последовательность наших состояний сознания, когда наше «я» просто живет, когда оно не устанавливает различия между наличными состояниями и теми, что им предшествовали». [16]

Э. Гуссерль полагает, что «… при выключении естественного мира космическое время сменяется феноменологическим – необходимой формой, связывающей переживания с переживаниями… это время не измерить ни положением солнца, ни с помощью часов, ни какими-либо средствами физики… тезису мира – мир случаен – противостоит тезис моего чистого «Я», жизни моего «Я», которая является «необходимой», абсолютно несомненной». [18]