Юрий Низовцев - Что такое время, как и для чего оно формируется?

Собственное время человека отличается от внешнего времени тем, что каждое его мгновения является настоящим мгновеньем человека, и в последовательность этих мгновений вписывается вся его жизнь от рождения до смерти – он проходит ее в формируемом им самим настоящем. Вместе с тем, жизнь занимает определенный интервал внешнего времени. Поэтому, как кажется, после любого мгновения жизни человека, кроме мгновения рождения, располагаются все прошедшие безвозвратно мгновения, а предшествуют ему, кроме момента смерти, остальные. Эта особенность вместе с невозможностью для человека заметить дискретность мгновений жизни является основанием для формирования в сознании человека представления, что материального настоящего мгновения нет, а в текущем времени имеется некая нематериальная грань между прошлым и будущим.

Парадокс собственного времени человека заключается в том, что его сознание, находясь в рамках внешнего времени, вместе с тем, удерживается всю жизнь в своём настоящем, несмотря на то, что по отношению к внешнему времени, которое циклически повторяется (сутки, годы), каждый момент его жизни тут же уходит навсегда.

Обладая настоящим, точнее, находясь всегда в течение жизни в нем, человек способен воспринимать все текущие изменения окружающего, представляющиеся ему событиями, и, осознавая самого себя, участвовать в них, меняя по своему разумению это окружающее. В противном случае, осознанная жизнь для него стала бы невозможной – он бы не смог отделить себя в собственном сознании от окружающего.

Поэтому собственное время человека есть информационный процесс, представляющий собой копирование изменений материальных объектов, окружающих человека, в виде необратимой последовательности дискретных, несущих информацию длительностей, сливающихся в сознании в картину непрестанно меняющегося окружающего.

Собственное время человека находится во внешнем времени, точнее, оно вкладывается человеком во внешнее, мировое время, сопоставляясь с его периодами – сутками, годами с условными интервалами, длительностями этих периодов – секундами, часами. Поэтому он путает собственное время с внешним временем. Однако собственное время он создает сам, как и собственную жизнь, а внешнее время ему дается. Внешнее время, отмечаемое, правда, человеком, равнодушно течет по годам, или оборотам Земли вокруг Солнца миллиарды лет по человеческому счету, и повлиять на эти мировые циклические изменения человек не может – он тут ни при чем. Хотя только человек способен ощутить этот процесс, сопоставив его с длительностью собственной жизни, в бытии же это – лишь изменения сущего.

Данную разницу по отношению к времени понял еще Аристотель и довольно четко сформулировал понятие внешнего времени, указав, что оно связано с «движением небесной сферы», являясь в этом отношении объективным. Но, вместе с тем, Аристотель совершенно справедливо отметил, что «если время – мера движения, то это предполагает число, ибо там, где есть мера, есть и число, число же должно кем-то считаться» [9]. То есть Аристотель намекнул тут на то, что внешнее время фиксируется только сознанием. Собственно, это эквивалентно констатации факта проблематичности существования времени вне сознания.

И. Ньютон уточнил понятие внешнего времени, обозначив его как меру длительностью, с помощью которой можно оценивать интервалы тех или иных процессов для их сравнения. [10]

Э. Кант, по сути, согласился с намеком Аристотеля в отношении того, что вне сознания времени нет: «Время не есть что-то объективное и реальное…, а объективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой чувственно воспринимаемого по определенному закону, и чистое созерцание.» [11]

Гегель также не возражал против этого соображения Канта: «Время как отрицательное единство вне-себя-бытия есть такое нечто всецело абстрактное и идеальное; оно есть бытие, которое существуя, не существует, и, не существуя, существует, – созерцаемое становление… Но не во времени всё возникает и происходит, а само время есть это становление…» [12]

Аристотель, развивая некоторые намеки Гераклита на текучесть жизни и на то, что «из бесцельно кружащегося потока времени рождается логос…» [13], выделяет из проблемы времени проблему «настоящего», называя его «теперь». Он спрашивает: «Является ли «теперь» частью времени? Всегда ли «теперь» одинаково? Или оно всякий раз разное? Связывает ли «теперь» прошлое и будущее или оно их разделяет? Делимо ли «теперь»? Есть ли в «теперь» движение? Или покой? Куда девается «теперь»? И вообще, что это такое?» [9]