Николай Болотов - Парадоксы интеллектуального чтива. Книга вторая. «А что вместо церкви»

И что удивительно, эта историческая дребедень повторяется, как мантра, не только чиновниками, но и историками. И никому в голову не приходит, что никакого «Единого русского Киевского государства», фактически, никогда и не существовало!

О том свидетельствует не столько отсутствие наследственного полновластного Монарха, сколь реальная необходимость занять киевский престол (назваться не просто Великим князем, а Великим Киевским).

Для чего было необходимо физически ликвидировать одного-двух претендентов.

Прочность этого «государственного устройства» показала первая же серьезная битва не с братьями и собратьями, а с иноземцами (монголами) на степной речушке Калке 1223 года (через 100 лет после великого духовного сотворения «Киевского государства» святым князем).

Напомню, что там всего два монгольских тумена Джэбэ и Субэдэя по очереди разбивали одну дружину 9-ти «киевских князей» за другой на глазах у «Великого Киевского князя», который вообще огородился от татар обозом, но не избежал общей гибели. Монголы уложили всех пленных князей и бояр под настил, на котором устроили сабантуй по случаю победы, попутно придавив всю киевскую элиту.

На том Киевская Русь канула в эту безвестную речку, а фактическая история государства Российского создавалась Московией, границы которой даже во времена Ивана Грозного (16-й век) ограничивались Черниговом, а Киев был многие века провинциальным литовско-польским городом.

Но подобные исторические очерки не принимаются политиканами, и переписывание истории в пользу политической идеологии не является частным случаем. Оно характерно для всей истории государства Русов и вообще является каким-то историческим «Навождением» для великой нации.

Если кое-кто подумает, что я тут, по толковому словарю Ушакова, сделал ошибку, и имел в виду «Наваждение» – некий глюк, бесовщину и прочая, то здорово ошибается. Я имею в виду первородное русское значение слова по В. Далю – «Навождение» от слова наводить – «навождать, наводить кого-нибудь, настраивать къ худому».

Улавливаете тонкости русской лексики?

Изменил одну букву в слове, и психология «божественного наваждения» заменяется на реальный идеологический психоз в нации. И если тут дело, быть может, и не в психозе, то без психологии точно не обойтись. И действительно, если попытаться найти корни происхождения нашей государственности, то они словно наваждение – некий глюк и морок:– Был некий славянский народ Русов, у которого ничего не было!?

А затем, вдруг, появилась православная Русь, и всё встало на свои благие места!

Всё было в смысле Навождения, настраивания к худому.

А как это было, обо всем давайте начнем с начала…..

Не с момента крещения, а намного тысячелетий вглубь древности, о которой мы пока что мало знаем, но догадаться можем. И по сравнению с которой идея первозданной древности церковного творения Руси выглядит просто смехотворной.

И догадка эта лишний раз докажет кое-кому не только важность геополитического положения России между Востоком и Западом, но гносеологическую и генетическую основу цивилизаций, в том числе и европейской.

Речь далее пойдет о следствиях из теории Льва Гумилева происхождения человека мыслящего – Homo sapiens. По моему мнению, той единственной теории, которая логично и без натяжек описывает уникальные экологические условия приледниковой степи, почти миллион лет динамически существовавшей на границе ледникового покрова, в которой только и мог появиться сначала неандерталец (Homo neanderthalensis), а затем и современный человек.

Я уже много, что написал на эту тему, но сейчас меня интересует точное место появления человека мыслящего и дальнейшего расселения по Евразии. Поэтому вкратце перескажу суть великой теории Льва Гумилёва……

Приледниковая полоса после отступления последнего ледника представляла собой нынешнюю черноземную степь, тянущуюся длиннющей полосой от южного Предуралья до предгорий Карпат. Именно тогда часть племен кроманьонцев, видимо, как обычно, отправилась было за уходящими на север стадами мамонтов и волосатых носорогов, но на этот раз ледники не остановились и не вернулись, а постепенно вообще растаяли.

При этом в северных широтах эта уникальная степь уже не могла существовать, что катастрофически сказалось на численности стад травоядных. Остатки «прошлой роскоши» уже не могли обеспечить пищей достаточно большое по тем временам население территории, промышлявшего исключительно охотой.