Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

Единственный, и совсем не положительный пример атеистического общества – это Советский Союз. Этой страны давно уже нет, а идеи безбожия, идеи отделения церкви от общества, от культуры и образования, от российской истории продолжают вдохновлять людей в их нападках на Церковь. Желание создать безбожного человека уже разрушило русское общество. Неужели этого мало?

Церковь обвиняют и в желании иметь собственность. Но тут все просто: Россия присоединилась к Совету Европы (его трудно обвинить в клерикализме) в 1996 г., взяв при этом на себе международные обязательства вернуть всю реквизированную в советское время собственность религиозных организаций. Многие сопротивляются такому возвращению, обвиняя церковь во всех грехах.

В итоге можно сказать: несмотря на все трудности, сегодня Православная церковь в России, тем не менее, играет важную роль в духовной жизни общества.

И это хорошо. Без веры, духовности и нравственности любой народ безлик. Пробуждение национального самосознания, интерес к своей идентичности неминуемо рано или поздно обратит людей к вопросам веры и жизни Русской церкви как основе национальной культуры.

Русская церковь занимается не только вопросами религии, но и начинает играть важную роль при разрешении социальных, культурных и даже экономических проблем (например, проблемы бедности). Она пытается объединить общество, привлечь его внимание к проблемам семьи. Например, по ее инициативе появился новый праздник – День семьи, любви и верности, который празднуется 8 июля – в День святых Петра и Февронии.

Все это соотносится с потребностями русского общества, где все сильнее чувствуется необходимость создать некое общее поле, единый для всех нравственный камертон, единый смысловой центр, который помог бы упорядочить окружающий мир, чтобы люди могли адекватно воспринимать друг друга, и таким образом объединить раздерганное общество. Церковь могла бы помочь в этом.

Важно отметить, что в России одновременно происходит рост влияния и других традиционных религий: буддизма, ислама, иудаизма. Совместные усилия всех этих общин могли бы утвердить традиционные ценности, скрепляющие многоконфессиональный народ России, – на основе добра и справедливости.

Издревле любой народ на Руси называли языком . Летописец Нестор (XI век) не употребляет слова «народ», «племя», только – «язык». Вспомните Пушкина:

Язык = народ!

«Язык» и «народ» – понятия, нераздельно слитые, как тело и душа. Язык – среда обитания народа, воздух, которым он дышит, в котором закодирован его жизненный опыт. Все, что мы видим в природе и мире, наша ментальность как средство национального самосознания – все это отображается в языке. И чем древнее языковая традиция, чем богаче словарный запас, тем богаче культура народа, тем ярче наше восприятие мира.

Когда мы говорим, что понимаем, как устроен мир, это значит, что мы извлекаем из памяти хранимые там слова, конструкции, которые, как нам кажется, позволяют объяснить то, что мы наблюдаем, и из них выстраиваем картину мира. При этом мы не задумываемся, почему именно то или иное слово или фразу мы выбираем. Все происходит как бы само собой, интуитивно, по генетической памяти.

Но почему мы именно так говорим? Почему в другом языке так сказать нельзя? Вот здесь – самое интересное.

Каждый народ смотрит на мир своимиглазами, он видит не то же самое и не совсем так, как, например, мы, русские. Можно знать обычаи народа, его предпочтения и табу, перенять его религию, попытаться выучить его язык и т. д. И все равно будет очень трудно увидеть и почувствовать мир так, как его воспринимает человек другой культуры, ибо для этого в первую очередь не будет хватать языковых средств . Слова, обороты можно выучить, и порой даже будет казаться, что понимание есть. Не обольщайтесь! Не стоит быть абсолютно уверенным, что вы понимаете, именно то, что имеет в виду ваш собеседник-иностранец. Вполне возможно, произнеся словарное соответствие вашей мысли, он подразумевал что-то еще: иной контекст, ассоциации, эмоции, другой смысл… Верно заметил острослов Дмитрий Быков: