Михаил Гефтер - 1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским

Но здесь вопрос о расплате. И самый трудный для меня вопрос: не начнет ли Россия еще раз, заново какой-то неисповедимый путь в Мире?

– Понятие Мира формируется, предшествуя понятию человечества – как его черновик. Феномен Мира рос из обстоятельств Средиземноморья, приводя к вынужденному единству, основанному на римском оружии, римских дорогах и римском праве. Миром не мы теперь их назвали, это они так называли себя, когда Pax Romana распространил владычество на огромную разноязыкую, разноплеменную территорию. Pax Romana выступает Миром – формой, какой человеческое существование не знало. Ему противостоит, как вызов и альтернатива, человечество – христианская идея, связанная с Иисусовой революцией.

Из идеи, что вход открыт всем – идеи, уравнивающей всех по отношению к человечеству (я опускаю религиозную сторону дела), – разовьется то, что далее назовут христианским миром или Европой. Что несло в зародыше, затем в историческом раскрытии нечто, разрушающее исходную идею. Вход открыт всем – но всё, что останется «вне», под духовным запретом. Оно – объект европейской экспансии.

Идею экспансии питает приведение всей земной суши, населенной людьми, к единой цивилизации, именуемой человечеством. Растущей из этого корня – со всеми отклонениями, разрушениями, превращениями. С самокритикой исходного понятия и его воссозданием в новых актах исторического процесса. Движением идеи, вплоть до идеи коммунизма.

– В процессе развития человечества возникает множественность миров?

– Миры возникают как производные утопического единства – неприводимости ойкумены к единому состоянию. Единого и единственного человечества не вышло. Глобальное сближение народов обнаружило нечто другое: кризис идеи единого человечества. Притом что идея человечества как стимул и феномен сознания не ушла. Она приобретает иную форму, и этой формой становятся миры в Мире. Особенность миров не в делении по расовому или континентальному признаку, по прошлому или нынешнему уровню развития. В основе деления лежит самоосознание себя каждым из миров незаменимой частью человечества.

Такой Мир уже не локален. Он не рассматривает себя как территориальный локус и вполне ощущает себя человечеством. С правом воздействовать на общую судьбу и притязаниями, которые отсюда проистекают. Стало возможным заново строить устойчивость человеческого существования на базе глубинных различий. Которые тяготеют к чему-то общему для всех, но это общее реально только в модусе различий!

– То есть миры не переплавляются в «плавильном котле» глобализации?

– Нет. Не настолько, чтобы при этом перестать быть собой.

– Так может, они изначальны и существуют всегда?

– Нет, как миры изначально они не существовали. Они интегрированы долгой историей, включая экспансию европейского человечества. Несмотря на мерзости колониализма, экспансия содействовала формированию крупных интегратов, – с учетом духовного движения мысли, идей, культур. Без этого изначальные различия культур не смогли бы быть обработаны цивилизацией. Новые различия миров – плоды их сопротивления глобальной цивилизации. Сохранение самобытности при возрождении независимости – новейший модус человеческого существования! Он ориентирован на Мир как целое, но реализуется в виде несовпадающих миров. Каждый из которых признает себя полноценным человечеством, хотя им вполне, конечно, не является.

– Но миры же менялись по ходу исторического развития?

– Миры не первозданны и возникают по ходу истории. Однажды в средиземноморском очаге возникло расщепление надвое, на римский Мир и раннехристианский Мир-вызов, который бросила Риму революция Иисуса. Из недр этой универсальной революции вышло понятие человечества. Дальнейшее движение цивилизации европейского человечества – внутренне расщепленная экспансия. Сопротивление ей, извращения ценностей и идей – и их возобновление внутренней самокритикой, с плодами, которые на этой тектонической почве восходят. Результатом, однако, не стало искомое человечество, высшей точкой поиска которого я считаю концепцию Маркса. Из утопии единого-единственного человечества вышло что-то другое.

Здесь не пустой временной прочерк, за которым следует реакция, возвращающая к первоидее в иных формах (что для истории обычное дело), – нет, возникает нечто иное: миры в Мире . Интеграты, или блоки, каждый из которых ощущает себя суверенной проекцией человечества. И желает это утвердить!