Александр Околеснов - От пророков до пороков. Размышления об истине

Как объяснить другому человеку, что такое счастье? Сколько людей в мире, столько и вариаций счастья, и у каждого оно своё (если оно у него есть, конечно). Для аборигена, живущего в пустыне, счастье – это чистая прохладная вода. Для него это не просто счастье, а сама жизнь и смысл существования, его надежда на будущее. Для солдата счастье – вернуться с фронта живым. Для его матери – встретить сына дома, обнять его и накормить.

Счастье не может быть буйным, шумным. Оно не пьянка, не вечеринка, не дискотека (хотя для некоторых и это счастье). Оно ласковое, нежное и трепетное. Простое и сложное одновременно. Философское и бытовое. Это не куча денег, не золотой запас на будущее, хотя для государства – это счастье. Это возможность заботы о людях, стариках и молодом поколении. Если правительство понимает, конечно, что такое счастье, и заботится о своём народе.

Для верующего счастье – это пребывать в Боге, слушать его и молиться ему, чтобы он послал людям смирение и любовь. Для мудреца счастье – чтобы каждое слово его и каждая мысль были на своих местах и доходили по назначению.

Мировая религия – часть большой мировой культуры. Можно не знать правило золотого сечения или теорему Ферма, но основные религиозные догмы и каноны знать надо. Хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя «чайником» перед религиозными фанатиками. К тому же это просто интересно.

С этого мне и хотелось бы начать свои главные размышления. С древнейшего памятника мировой культуры, противоречивого и откровенного, мудрого и жестокого, назидательного и сомнительного – Библии. Библия – это история евреев и еврейского государства. Особенно Ветхий Завет и его первая часть – Пятикнижие, которая стала главной религией сионистов. Поначалу я думал: зачем мне знать историю чужого государства, хотя бы и библейскую, если я историю своей страны толком не знаю. Но потом захотелось разобраться в популярности и жизнестойкости этой мудрёной книги, которую почти три тысячелетия читают не только богословы и священнослужители, но даже далёкие от религиозных убеждений люди. Чего в ней больше – фантазии, вымысла, мудрости или, как говорили при советской власти, «опиума для народа»? Я не богослов, не философ, не историк-библиограф, а простой, в меру начитанный, в меру воспитанный культурой человек. И хотя служители культа запрещают без санкции Святой Церкви сомневаться и выносить всякие суждения по поводу Библии, на свой откровенный страх и риск перед всесильным Богом попробую поразмышлять, благо церковь думать не запрещает. Конечно, объёма этой книги, да и моих знаний по этой проблематике не хватит, но хотя бы что-то прояснится в моём сознании и в моём понимании по поводу, что же такое ВЕРА и РЕЛИГИЯ. Что ближе мне из этих двух понятий? Попытаюсь понять самого себя, задав себе простой вопрос – кто я, богобоязненный человек или Фома неверующий? Но что не религиозный фанатик, так это я скажу точно.

Но что было до Библии? Вначале у наших давних предков была вера. Это потом, прибрав к рукам божественное, сделали её религией. Тора, Ветхий Завет, Новый Завет, Коран, Веды. Но особняком от всех религиозных течений и учений стоят Сантии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна, бога древнерусской, славяно-арийской расы), одно из священных преданий, сохранённых жрецами-хранителями древнерусской инглиистической церкви. Зарождалось это учение задолго до появления Библии. Сорок тысяч лет назад в государстве Тартария, на территории современной России. Государство это простиралось от Урала до Восточной Сибири. Куда оно исчезло, а может, и не исчезло, до сих пор гадают учёные.

Сантии в подлиннике – это не письмена. Лишь визуально их можно назвать Книгой. Это пластины из благородного металла, на которых начертаны древние х’Арийские руны. Не буквы и не иероглифы в нашем современном понимании, а тайные образы, передающие огромный объём древних знаний. Читать и понимать Сантии могут только жрецы древнерусской инглиистической церкви. Так что для просто интересующегося это недоступно, скрыто от посторонних глаз. При переводе Сантий использовалась русская форма письма, обеспечивающая более полное раскрытие образа древних рун. Многие слова даются в первоначальной основе, и понять их практически невозможно, так как ни в древнерусском, ни в современном русском языке аналогов данным словам и образам нет.