АЛЕКСАНДР ОКОЛЕСНОВ - Цветок самурая. Книга премудростей

ПРИТЧА О ХУДОЖНИКЕ
На старом письменном столе
Стояла роза в хрустале.
Горела лампа. Спал весь дом.
Писал писатель о пустом.

Про розы розовый наряд.
Про звезды, что над ней горят.
Потом пытался рисовать
Её изысканную стать.

Звучал рояль. Волшебный звук
Передавали пальцы рук.
Жил человек в полубреду
Благоуханьем роз в саду.

Он мучил много лет подряд
Один и тот же звукоряд.

Давно уж роза отцвела.
Ни хрусталя уж, ни стола.
Другая лампа, свет другой.
Спина художника дугой.
Кровать больничная. Психоз.
Старик бубнит себе под нос:
«На старом письменном столе
Мерцала роза в хрустале».

НА ПРОСТОР
Гуси с озера взлетели
От морозов и метелей.
Вдаль за море полетели
На простор
Вы зачем летите птицы
За столицы Заграницы
С запорошенной водицы
На простор.

В сердце лёгкая тревога;
Вдаль ведет меня дорога
От родимого порога
На простор.
В небе соколы кружатся
Где так можно надышаться
Им с простором не прощаться;
На простор.

Я над волной расправлю парус.
Увижу горизонт вдали.
Я в детстве.
И одноглазый Аргус
Пристал меня стеречь
Чтоб я забылся и уснул в блаженстве.

Я то радуюсь, то каюсь,
Что в стране чужой скитаюсь,
Что стремлюсь или пытаюсь
На простор.
Мчусь я ветром в чистом поле.
Вскружит голову мне воля;
Но такая наша доля —
На простор.

Кто поет о море, тот душой и сердцем
Предан горизонту, и волнам, и ветру.
Тот кричит, пытаясь заглушить Эола,
С глыбами купаясь в пелене прибоя.
И касаясь телом сил, его несущих,
В трудную минуту, думами гонимый,
Оставляет мысли вечного покоя,
Чтоб прийти послушать, как стучит о Землю,
Как стучит о сердце Океан-набат.

РОДНЯ
Не давала мне мать горевать,
Совесть не дала разбогатеть.
Не умел мой отец воевать,
Если смог от войны умереть.

Пожалела сестра, как могла,
Друг поможет тоску освятить.
Что жена овдоветь не дала,
Значит, многое может простить.

Кум научит деревья растить,
А с кумою веселья вдвойне,
А соседка поможет крестить,
Тех, кому помирать на войне.
Я немного еще потужу,
Что на смерть соберут по рублю,
Да деревья весной посажу,
Да колодец дубовый срублю.

Не давал я сынам воевать;
И зачем воевать да просить,
Если есть еще, что выпивать,
И, тем более, что поносить.

Не давала мне мать горевать,
Совесть не дала разбогатеть.
Не умел мой отец воевать,
Если смог от войны умереть.

ПОКАЯНИЕ
О Господи, не дай мне слез,
Не исцеляй напрасно душу.
Не посылай мне сто угроз,
Когда я заповедь нарушу.

Дай мне терпенья злу назло.
Стреножь коней моих до боли.
Страдать – земное ремесло,
Где даже ангел подневолен.

Дай, что осталось от любви;
Теперь любовь большая редкость.
Не пробуждай в моей крови
Лихую прыть нерусских предков.

Когда найдет меня родня,
С кем я надолго разлучился,
Пусть не казнит за то меня,
Что я молиться не учился.

Что летом травы не косил,
Зимой телегу не готовил,
А по Руси все колесил,
Да на фортуну сквернословил.

СУДЬБА-КАМАЗ
Спросите у ветра,
Когда холода:
Какого же цвета
Здесь в Каме вода?
Какие здесь в небе
Над ней облака?..»
А тот, кто здесь не был,
Не знает пока.

Нам думать об этом
Дела не дают.
И наши поэты
Нам песни поют:
Про пыльное лето,
Упрямый бетон.
Про краски рассвета
Напишут потом.

А дел у нас, у всех, немало;
Дан важный Родиной заказ.
Нас всех судьба одна связала,
И цель одна у нас – КАМАЗ!

Мгновенно за нами,
Почти до небес,
Росли, словно сами,
Опоры, как лес.
Стальной паутиной
Опутали свод
И стал бригантиной
Огромный завод.