Виктор Улин - Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин

Ленинград погиб волей такого же лысого придурка, который уничтожил вообще всю страну.

Впрочем, конкретно переименовывал Ленинград не он, а другой – такой же бессовестный демагог.

И пусть кто-то особо умный скажет мне, что от НАЗВАНИЯ не меняется СМЫСЛ .

Тогда мы будем изучать величайшие по напряжению сил эпизоды Второй мировой войны, именуемые « оборона Волгограда » и « блокада Санкт-Петербурга ». Даже последний вырожденец не сможет не признать абсурдности в самом соседстве этих слов.

Россия лишилась двух своих незыблемых символов.

И стала фактически тем, что видел в ней Гитлер – колоссом на глиняных ногах. Которые же уже трещат.

Впрочем, в этой России жить уже не мне; а новому поколению глубоко плевать на все, включая память и символы. Лишь бы пиво не кончалось, лишь бы голые девки продолжали кривляться на экранах, лишь бы не оскудевал потом имбецильной музыки для их мобильников…

А я смотрю на нынешнюю Россию и понимаю, что уже не к временам немецкого вторжения, а к нынешнему положению обычного гражданина относятся строки Николая Тихонова:

Враг к городу рвется со злобой, –

Давай ему дом и уют,

Набей пирогами утробу,

Отдай ему дочку свою.

Оружьем обвешан и страшен,

В награбленных женских мехах,

Он рвется с затоптанных пашен

К огням на твоих очагах.

Впрочем, Тихонов не мог предвидеть далеких перспектив.

Немцев мы победили.

Но гораздо более коварный враг все равно прорвался.

И занял не только мой любимый город, но и всю мою бывшую страну.

С вечным проклятием

самой памяти

солдат и офицеров

332 пехотного полка Вермахта,

Жги меня, страдание чужое,

стань родною мукою моей.

Мне хотелось написать о Зое

так, чтоб задохнуться вместе с ней.

Мне хотелось написать про Зою,

чтобы Зоя начала дышать,

чтобы стала каменной и злою

русская прославленная мать.

Чтоб она не просто погрустила,

уронив слезинку на ладонь.

Ненависть – не слово,

это – сила,

бьющий безошибочно огонь.

Чтобы эта девочка чужая

стала дочкой тысяч матерей.

Помните о Зое, провожая

в путь к победе собственных детей.

Когда я учился в школе, наша пионерская дружина носила имя Зои Космодемьянской.

В те времена мы еще не обладали никакими историческим знаниями, все они ограничивались общеизвестными истинами да грустным портретом Зои около входа в школу.

Позже я не сомневался, что комсомолка Зоя поступила единственно верно.

Я склоняю голову перед светлой памятью этой мужественной девушки с лучистыми глазами. Слезы подступают ко мне всякий раз, когда я даже не слышу – сегодня его не услышишь, и даже при публикации этого очерка я не нашел тегов по запросу « Зоя Космодемьянская »… – не слышу, а просто мысленно произношу ее имя.

И хочу сказать о ней несколько слов.

Зоя Космодемьянская состояла бойцом комсомольской диверсионной группы – одной из многих, организованных при обороне Москвы поздней осенью 1941 года.

Кем являлась группа вчерашних школьников, в которую входила Зоя Космодемьянская? Она носила гордое название « комсомольского диверсионного отряда ».

А по сути эти « диверсанты » представляли собой просто кучку фанатичных комсомольцев, рванувшихся к немцам в тыл.

Эти люди были героями и безумцами, поскольку они были смертниками…

Ибо настоящих диверсантов месяцами готовят в спецшколах, обучая владению всеми видами оружия и приемам убийства голыми руками.

А эти – фанатики-комсомольцы – не умели ничего.

Даже просто выпускать их за линию фронта было тяжким преступлением со стороны комсомольских и партийных органов.

Тем более преступлением было брать в эту опереточную « группу диверсантов » нежную девушку Зою. Которая была комсомолкой-фанатичкой, на привалах « группы » читала стихи о будущем.

Лучше бы она читала их по радио.

Смерть Зои была предрешена изначально. Она сама вызвалась прокрасться в деревню Петрищево (где стоял упомянутый в эпиграфе недоброй славы 332-й пехотный полк Вермахта) и поджечь то ли конюшню. то ли склад.

Повторяю: не владея ножом и не имея огнестрельного оружия.

Не знаю, имела ли москвичка Зоя вообще представление о том, КАК надо поджигать строение.