Цви Найсберг - Северное сияние в тундре радужных надежд

В подтверждение этому тезису можно привести слова слабого, а к тому же еще и довольно-таки изрядно подпорченного идеологией советского писателя-фантаста Георгия Гуревича.

Да вот уж, надо бы отдать ему должное: здесь он, как говорится, бьет не в бровь, а в глаз…

«Пленники астероида»

«Я построю себе дворец, – вслух мечтал Ренис. Одна комната будет янтарная, другая из слоновой кости, в третьей мои золотые листы на стенах вместо обоев. Устрою картинную галерею для себя, для одного себя. Были когда-то на свете премудрый Леонардо, жизнелюбивый Рубенс, сентиментальный Грёз, томный Гоген, писали, вкладывали душу в полотна, страдали… А я куплю их души и на стенки повешу, пусть щекочут мои нервы…»

28

И подобные люди среди холодных как лед, до чего этак весьма приземленно рассудительных дельцов – они ведь именно подчас вовсе уж совсем так нисколько не редкость…

И это разве что одни те наиболее бессребренно благородные представители всего же рода людского, и не дали всему этому миру дойти до того совсем ведь умиротворенно слащаво-житейского потребления всех тех невероятно великих чудес духовности и культуры.

Поскольку это именно подобного облика возвышенные духом интеллектуалы, несомненно, как есть, сколь уж явно весьма многозначительно преуспели в деле принципиально так исключительно последовательного видоизменения, самого хода мысли в головах алчных и ненасытных дельцов-хищников самой вот наихудшей из всех только ныне существующей людской породы.

И ясное дело, сама мать-природа никак не могла в своем чреве создать подобного рода неистово лютой плотоядности.

Все те цивилизованные, а подчас и вполне полноценно образованные потребители возникли нисколько не в самой этак уж вполне ведь естественной и живой среде…

Причем сама суть проблемы совсем не только в яро расчищающих себе место под солнцем предводителях, но и во всех тех слепо ведомых политическими лидерами народных массах.

А между тем в них надо было, по меньшей мере, хоть сколько-то вообще попытаться более чем весьма полноценно же действительно сохранить, да и постепенно довольно-таки незамысловато творчески развивать то самое на редкость вот разумное и вполне отчетливо сколь этак незамысловато гуманное человеческое начало…

Ревностно же воюя со всем тем древним прошлым, все достойное похвалы в людях совершенно так безнадежно загубить было ведь легче легкого и проще простого.

Ну а о том, чтобы и вправду подобным макаром исключительно еще успешно затем всячески ведь создать чего-либо на некоей новой основе, не могло уж быть даже и речи.

Раз в том самом незамысловато широком и прогрессивном смысле развивать полностью так безликое людское стадо было бы возможно разве что только всем тем ласковым и задушевным теплом, да и знаниями, всецело же оттачивающими не одни только те крайне ведь примитивные рабочие навыки.

Поскольку для всего того истинно настоящего улучшения всей людской породы явно и вправду будет всецело еще необходимо сколь медленно, но верно всячески еще трансформировать довольно многие воинственно-приземленные стороны всех тех исключительно ведь на редкость отвратно и беспросветно серых личностей.

А нечто подобное тому если и будет возможно осуществить, то исключительно так разве что при помощи всех тех больших духовных сил, а вовсе не того беспримерно жестокого физического воздействия, навек искривляющего души и судьбы.

Да и какие угодно другие бесславные и блекло-идейные методы могли разве что только вот и всего что попросту низвести все народы во тьму, полностью уж до самого основания разрушив все основы прежних, в принципе, как есть до конца сколь и впрямь изначально естественных для всякого человека самых наилучших его добродетелей.

Правда, и само как оно есть восприятие этого необъятно большого мира вещей как чего-либо весьма уж мало, по сути, отличного от непомерно большого корыта, в которое надо бы только-то нос свой длинный поспешно сунуть да и захапать оттуда как можно поболее всех других, покуда силы на то действительно еще есть…

И пусть навряд ли, что это хоть сколько-то лучше, но люди и сами явно еще сумеют четко почувствовать вполне осязаемую границу, где все обыденные их устремления до чего только разом явно этак мигом превращаются в одну ту мыльную пену полнейшей же серой бездуховности.

Причем пряные мысли высокоразвитой интеллигенции, порою сколь и впрямь до чего отчаянно взывающие к далеким небесам, тоже подчас довольно же обыденно состоят из точно того серого потребительства, разве что лишь в значительно более широком аспекте всякого этак самого разнообразного рода явлений души.