Йенс Андерсен - Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

Лежа и раздумывая о будущем, она слышала грохот трамваев на улице Х. С. Эрстеда. Время шло, стало казаться, что это грохочет в голове. Все больше трамваев, все быстрее они едут. До утра Астрид не сомкнула глаз и приняла решение: будь что будет, но Лассе поедет домой, в Швецию. Даже если им придется тесно в комнате на площади Святого Эрика, 5, куда она переехала с Атласгатан, где раньше жила с Гун. Астрид еще не знала, сможет ли уговорить хозяйку фру Блумберг, которая днем обычно сидела дома, присмотреть за Лассе, пока его мать на работе. 4 января 1930 года Астрид спешно отправила Стуре письмо, где назвала дни, проведенные в Дании, «прогулкой в ад» и вкратце описала ему ситуацию:

«Буду в Стокгольме во вторник утром первым поездом, ты знаешь. Встреть меня! Если вдруг не успею, подожди следующего, девятичасового. Лассе приедет в Стокгольм через два дня. В мои ближайшие планы, хорошо продуманные, вдаваться сейчас не решаюсь; очень прошу, сходи в „Барневарн“ [11], спроси, какая сумма в месяц считается приемлемой за трехлетнего ребенка. И пожалуйста, сразу напиши мне дружелюбное письмо, которое я получу в понедельник по адресу: улица Эрстеда, 7, этаж 3, Кройер. Так скучаю по дому, по тебе, по утешению».

10 января 1930 года Карл Стевенс и Лассе сели в поезд до Стокгольма. Перед этим фру Стевенс написала Астрид, что Карл, скорее всего, задержится на денек-другой, посмотрит столицу Швеции и, может быть, съездит в Упсалу к еще одной шведской маме, когда-то жившей на Аллее Надежды с ребеночком. Она рассказала, какие вещи упаковала Лассе с собой, и закончила свое письмо словами: «Нежно обнимаю Вас и малыша Лассе, удачи, может, когда-нибудь свидимся, и спасибо за то время, что я провела с ним. Крестная Лассе».

Длинная поездка прошла хорошо, хотя Лассе ужасно кашлял и всю дорогу пытался столкнуть «старшего брата» с полки. В Стокгольме Карл, интересовавшийся искусством, покупал книги Стриндберга, ходил по музеям и любовался архитектурой района Атлас, где жил один в маленькой квартирке. Он с удовольствием общался с Астрид и «досточтимым господином Линдгреном» и сразу по прибытии домой поблагодарил маму Лассе за два чудесных стокгольмских дня. Они больше не виделись, Карл и Астрид, но писали друг другу до самой его смерти в 1988 году, часто вспоминая старые добрые времена. Как в письме Астрид, отосланном в феврале 1978 года, где она рассказывает о трудностях, с которыми столкнулась, после того как Карл привез Лассе в Стокгольм:

«У Лассе был коклюш, дело невеселое. Я стояла под дверью, прислушивалась и уловила, как он бормочет: „Маме, Эссе и Карлу пора спать“. Представляешь, я это пишу и снова плачу!»

Страшен был не коклюш, а то, что Астрид внезапно осталась одна с ребенком на руках. В Копенгагене всегда была под рукой толковая опытная «мама», а теперь ответственность безраздельно лежала на Астрид. И все же она многому научилась в короткие поездки на Аллею Надежды и к тому же полагалась на интуицию и здравый смысл. Так, как это рекомендовалось в предисловии к книге шведского педиатра Артура Фюрстенберга «Курс ухода за детьми», которая стояла у Астрид на полке:

«Мой совет юным матерям вкратце следующий: вовремя изучи науку ухода за детьми на практике и в теории, думай, что делаешь, относись критично к тому, что говорят подруги и родственники, как бы стары или опытны они ни были. Это твой ребенок, и только ты отвечаешь за исполнение своего долга!»

Мать и сын в Васа-парке, апрель 1930 г. За ними квартал на площади Святого Эрика, где Астрид и Лассе уже четвертый месяц делят комнатку в доме № 5. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)

Иногда проще сказать, чем сделать. Астрид все время сомневалась. У тети Стевенс, например, Лассе и Эссе всегда спали в теплом белье, а значит, так должно быть и в Стокгольме. И первое время молодая мать практически не спала ночами, готовая решительно подоткнуть перину и сообщить сонному ребенку, если тот, горячий и вспотевший, проснется и попытается скинуть душное одеяло: «Надо укрыться, а то простудишься!» Как-то утром, когда Астрид умывалась в одной рубашке, Лассе задумчиво на нее посмотрел и вдруг заявил: «Простужаться можно только маме?»

В марте 1930 года стало ясно, что так дальше жить нельзя. Лассе все кашлял, Астрид практически глаз не смыкала по ночам, а утром шла на работу. Спасение пришло из Смоланда: Ханна и Самуэль Август по наущению сестер Астрид предложили забрать Лассе в Нэс – пусть живет сколько нужно. В апреле Астрид взяла отпуск и отправилась с Лассе в Виммербю: мальчик уже в четвертый раз за свою короткую жизнь должен был переехать и приспособиться к новой семье. На этот раз без трений тоже не обошлось. Вот что рассказывала Астрид Линдгрен Маргарете Стрёмстедт в 1976–1977 годах: