Йенс Андерсен - Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

Настоящее имя Эссе было Йон Эрик, и он, как и Лассе, увидел свет в Родильном учреждении, поскольку его мать – молодая незамужняя учительница из Норрланда – уехала в Копенгаген рожать анонимно. Происходила эта женщина из очень религиозной семьи – принеси она домой внебрачного ребенка, ее не поняли бы и не приняли. Поэтому летом 1931 года она и написала письмо Астрид, которая теперь носила фамилию Линдгрен и жила со Стуре и Лассе в двухкомнатной квартире с кухней и ванной на Вулканусгатан в районе Атлас. Зная, что Астрид теперь живет в хороших условиях, мать Эссе, которая встречала маму Лассе на Аллее Надежды, спрашивала, не захотят ли Астрид с мужем усыновить Эссе.

Предложение вежливо, но решительно отклонили в письме на шесть страниц 26 августа 1931 года. Это письмо Марие Стевенс с разрешения матери Эссе прочитала, скопировала и сохранила, поскольку сочла, что ничего разумнее и прекраснее о природе детей и манере взрослых с ними обращаться ей читать еще не доводилось.

Письмо Астрид было длинным и проникновенным; она пыталась достучаться до матери Эссе, чтобы та почувствовала ответственность за ребенка, что бы ни думали и ни делали члены ее семьи и жители городка. Двадцатитрехлетняя мама Лассе делилась своим отчаянием, рассказывала об угрызениях совести и о том, что в свое время увидела, общаясь с другими молодыми, более или менее несчастными матерями, живущими в разлуке со своими детьми. В этом письме она обнаруживала способность, которую фру Стевенс считала уникальной: рассматривала проблему с точки зрения ребенка.

«Полагаю, Вы едва ли на самом деле представляете, какое напряжение испытывает маленький ребенок, когда его вот так, с корнями, выдергивают и пересаживают в другую почву. И я этого не знала, пока не забрала Лассе домой. Со стороны кажется, будто пересадка прошла безболезненно, ребенок, по-видимому, живо приспосабливается к новым условиям, но время от времени случаются небольшие происшествия, которые свидетельствуют о безграничном страхе и неуверенности».

Астрид не советовала матери Эссе слишком часто перевозить сына, потому что это, по ее словам, «нанесет ему пожизненную травму». Женщине следовало набраться смелости и забрать Эссе домой, в родной город, и показывать его всем с гордостью. Здесь Астрид рассказала историю своей долгой битвы в Виммербю на двух фронтах: в стенах города, где росло негодование и множились сплетни, и в Нэсе, где Ханне и Самуэлю Августу потребовалось несколько лет, чтобы принять положение вещей – и малыша Лассе:

«Я выросла в чрезвычайно уважаемом доме. Мои родители очень религиозны. Никогда ни единого пятнышка не было на репутации нашего семейства – более того, всего нашего рода. Я до сих пор помню, как еще до рождения Лассе мама возмущалась, если у молодой женщины рождался так называемый внебрачный ребенок. И тут это случается со мной. Я думала, моих родителей это убьет. И тем не менее я забрала Лассе домой. Сначала в Стокгольм, а потом родители разрешили привезти его к ним. Но как только разрешение было получено, я отправилась с ним в Виммербю».

Получается, первые пару лет мальчику в Нэсе были не рады. Это объясняет, почему Астрид в письмах Ханне и Самуэлю Августу в 1927–1929 годах никогда не упоминала о своих поездках в Копенгаген, ничего не рассказывала о здоровье и развитии внука, никогда не вкладывала в конверты фотографии Лассе и Эссе на фоне Виллы Стевнс, которые Карл Стевенс посылал маме Лассе в Стокгольм, а папе – в Виммербю. «По сговору» родился ребенок или нет, в 1927–1929 годах Ларс Блумберг в переписке Астрид с родителями был табу. Однако в 1930 году все изменилось, Нэс на год с лишним стал для Лассе новым домом, и Ханна и Самуэль Август отнеслись к ребенку как к родному.

Отношения между маленьким ребенком, родившимся «по сговору», и его бабушкой и дедушкой, которым в 1926–1929 гг. так трудно было примириться с новым статусом старшей дочери, становятся очень теплыми, когда весной 1930 г. Лассе переезжает в Нэс, где живет до осени 1931 г. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)

И таким же бесконечным освобождением, рассказывала Астрид в письме матери Эссе, стала встреча с жителями Виммербю, когда мать с сыном появились в городе, держась за руки. И среди прочих – с Райнхольдом Блумбергом, который, как было сказано, снова женился и обзавелся кучей детей. Астрид получила настоящее удовольствие, когда в первый день в городе заходила в магазины, глядя прямо в лицо лицемерию и нетерпимости, а Лассе громко называл ее мамой. Никто в городке не забыл развода главного редактора и внезапного исчезновения Астрид Эриксон в 1926 году: