Алмаз Браев - Иерархический человек. Зерот

Но все равно, зероты не признают ничего, кроме силы.

В зерефной рефлективности понятие силы на первом месте. Сильный значит достойный. Не воинственный, добрый. Отзывчивый и добрый, значит слабый. Поэтому легко понять, что рядом и с зерефной справедливостью нет никакой доброты и нет никакой отзывчивости. И заботятся зерефы друг о друге, потому что на заботу о родне смотрят тысячи глаз такой же родни, что есть позор, если хоть пара глаз доложит о факте незаботы или предательства. То есть, зерефам совершенно не важно, что получишь ты от своей доброты, для них важно, что получат они. Дальше они могут про тебя забыть. Дальше для зерефов ты просто не существуешь. Ведь для зерефов добрый человек хоть и хороший человек, но все таки слабый. Если ты откажешь зерефам, они будут признавать тебя за потенциального мелкого вождя, эдакого элитария. «Чем им сильней наказание, тем им милей господа». Потому самый лучший человек для зерефов – их вождь.

Вождь отказывает всем лукавым зерефам.

Если он будет принимать всех зерефов в своем кабинете, то какой же это вождь? Тем более, он знает зачем они пришли: они знают его, а он их… Если к зероту пришли его зерефы и хотят научить его новым правилам, он прикажет их казнить (это конечно крайность и сказана для примера, тем более тут рассматривается зерот средневековья – Ревкон.).

К зероту конечно должны прийти люди другого народа, уважаемого и могущественного. Представители неуважаемого и, может быть, уже не могущественного народа для зерефа, скажем сразу, просто нули. Может быть по старой памяти он их уважит. Потом выслушает и проводит. Но зерефу доставит особое наслаждение, если представители былого могущества будут ему служить. Он подчинит их себе или увидит их просьбы и унижения (здесь речь идет только о зерефах, и традиционных людях, их рефлексах и повадках – Ревкон.)

Но допустим, к зеротам пришли грамотные люди их же рода с несколько усложненной рефлективностью. Пришли как специалисты. Конечно они обучились грамоте и профессии у могущественного соседа. Где же они еще могли научиться, получить новые пути для развития? Их примут так же, как принимали бы делегацию соседей в прошлом. Но если тот сосед, что их научил всяким премудростям уже слаб, то разговора не будет и с этими мангуртами.

Для реформы традиционного народа, изменению судьбы родов и племен должны быть свои предпосылки. И первые предпосылки – это усложнение жизни. Требуется скопление людей неопределенной народности и неясного вероисповедания. А где такое возможно? Только в империи. Только в городах. Только в Вавилоне. И называется это все модернизацией. О ней мы поговорим позже.

Цугцванг. Так завещали предки.

Традиционная элита никогда не пойдет на изменения. Зероты всегда за себя.

Традиционная элита никогда не пойдет на изменение условий, если все находится под ее контролем. Другими словами она не желает, не будет желать и никогда не меняла ничего по причине сохранения порядка, во главе которого она находится. Этот порядок называется одним именем – традиция. Именно о традиционной элите мы говорим. Потому что для традиции самое главное – это воспроизводство себя из предыдущего кокона. И самый главный кокон традиционного народа занимает она – традиционная элита, она же элита народа. Любые другие притязания будут называться притязанием черни, другими словами бунтом и будут жестоко пресекаться. Так было, так есть и так будет продолжаться, пока есть и будут зероты – традиционная элита.

Причину гибели всех зеротов мира можно рассматривать как объективный процесс. Потому что они никогда не согласятся на второе место. Второе место непочетное.

Но сейчас разговор пойдет не о феодальной элите, а о другой элите, которая пришла зеротам на замену.

Иногда традиционную или тотально феодальную элиту зеротов могут на время заменять ремиды, которых в ревконе мы держим за государственников.

На самом деле ремиды меняют феодальную или архаичную элиту зеротов, так случилось из-за русской революции и из-за технического и культурного прогресса в мире. Здесь мы имеем в виду новых большевистских руководителей, которые пришли в виде революционеров. Ну не даром же их так назвали, – революционеры. По выражению любой знати это просто бунтовщики. Из этих революционеров – бунтовщиков сложили новый аппарат власти, который оказался потом тоже традиционным, то есть новой копией от предыдущей системы. Названия меняются, а люди нет! Рефлексия никуда не исчезает, остается на месте. Ремидов, ту же партократию также очень тяжело подтолкнуть к реформам, потому что они тоже знают, что они элита. Чтобы никто не помешал им быть всегда впереди, они тут будут искать врагов. Чтобы элитой автоматически остались их дети. Такой этот закон. И именно в этом наследовании привилегий ремиды сильно напоминают зеротов – прошлую феодальную элиту. Крушение СССР и советской власти показало, что в ремиды или в аппаратные сотрудники часто набирали из числа сельских жителей, откуда собственно феодальная элита и происходит. Если аппаратчики есть администрация города, то они не специально выбирали города, чтобы править по-старому, города сами по себе есть прихоть цивилизации. Однако если набор все таки произведен из сельской местности, то тем хуже для общества, если оно хочет реформ, а ничего не меняется. Потому что бывшие зерефы, они же традиционные люди должны по эволюции традиции превратиться в зеротов феодалов, а никак не в рыночников демократов. Ремидам (на само деле земидам, зереф + ремид или просто зеремидам) также трудно понять, что мир меняется и вместе с ним должна меняться традиция. А зачем им что-то менять, если им итак хорошо? Но так же как и прошлым зеротам феодалам ремидам менять систему не хочется. Поэтому, если что-то меняется, то и ремиды прошлого режима меняются местами. Изменения происходят, только когда ремидов выносят буквально из кабинетов вперед ногами. Все ремиды знают, если они выйдут раньше из кабинета, они станут сразу не интересными всем и прежде своей родне. Не смогут помочь, не смогут решать вопросы, то есть будут такими как все. И потому они будут сидеть на одном месте, в народе говорят до конца своих дней. Вот этот сверх консерватизм возможных или действующих зеротов, которые превратились в ремидов из-за марксизма, стоит понять, чтобы отвечать себе: почему когда приходят любые захватчики в виде матросов Колумба ли или крестьянских переселенцев из центральных губерний России ли, или сталинских эмиссаров – коллективизаторов, затем строителей заводов, покорителей целинных земель ли, если бы зероты сохранились даже после первых встреч, они всегда были бы против и пришельцев, и изменений, которые они вместе с собой несут. Но они, зероты не сохранились, потому что эмиссары Сталина – представляли собой более мощную на порядок советскую элиту. Ремиды всегда мощнее зеротов, просто оттого что опираются на новую технику буквальную и опосредованную. С ними приходят и передовые на тот момент методы руководства.