Александр Косачев - Этот ты. Рассказы и эссе

Наваждение продолжалось, наверно, минут десять, прежде чем я решился поднять аккуратно сложенную бумажку, что лежала под роковым сиденьем. Обычный листок в клеточку, вырванный из тетради, на обложке которой должен был быть очаровательный осенний пейзаж. Развернув находку, я обнаружил написанные крупным почерком слова, леденящие только что заболевшую кровь: «Поздравляю, вы заражены СПИДом». В этот момент начался фильм, и единственное, что я могу тут еще добавить – это была самая грустная комедия в моей жизни.

II

С тех пор моей целью, смыслом моего существования стало распространение жадных паразитов в тела изнеженных, вечно беспечных, не понимающих как им повезло жить, девок; девок, которые хуже мужиков сдерживают свои постоянно голодные половые органы, которые готовы отклянчить и подставить задницу любому, кто поманит их развращенным взглядом.

От того козла, заразившего меня, я получил не только вирус, но и вселенскую злобу. Однако в мои планы не входило разрушение жизни какого бы то ни было добропорядочного гражданина, и я не собирался делать своей жертвой первого встречного.

Мне было ясно, что мой недуг можно использовать как оружие, обратив его против тех, кто не умел и не хотел ценить жизнь, кто был счастлив и смеялся, кто был лучше меня. Не веря в бога, я, тем не менее, возомнил себя божьим орудием, позволившим себе выбирать между смертными, заслужившими мою благосклонность, и смертными, навлекшими на себя мой праведный гнев.

Полем битвы я выбрал ночные клубы с их нескончаемыми пьяными толпами, где под покровом темноты и хмеля каждый чувствует себя центром мира: этакие трясущиеся сосуды похоти и лицемерия.

Я никогда не был пляжным мальчиком с пронзительными голубыми глазами, поэтому мне крайне тщательно приходилось выдерживать дресс-код, дабы на крючок моды и стиля поймать глупую голодную рыбу. Удивительно, как это легко!

Стоит только наплевать на все и всех, и люди, в особенности девчонки, начинают липнуть к тебе, как уличная грязь к новым брюкам, а после пары стаканов виски с колой безразличность становится основой твоей души.

За все время моей охоты ни разу мне не приходилось делать первый шаг самому. Ничего не имею против, когда девушка отвечает взаимностью заинтересовавшемуся ею парню. Это естественно: он распускает хвост, она оценивает ее перья. Но когда ее пах зудит настолько, что она не может долго ждать и сама пускается на поиски чесалки, то на арену выхожу я, не оставляя перевозбужденным кошкам, ластящимся о мои бедра, ни единого шанса: все, кто тогда тряс передо мной сочными грудями, теперь больны СПИДом.

Выловив жертву, я сразу вез ее домой на своей старой девятке. Некоторые цацы, завидев мой авто, возмущенно пыхтели, как ежи, обливающиеся кипятком, и скорее возвращались в клуб, в надежде найти кобеля состоятельнее.

Дома, предварительно угостив будущий рассадник болезней советским шампанским, я ставил даму раком (ненавижу миссионерскую позу) и после скучного недолго секса спускал в пьяное тело ту дрянь, частью которой был сам.

III

Однажды все поменялось. Должно было поменяться, иначе смысла в этом повествовании не было бы никакого.

К сожалению, я не встретил милую красавицу, которая раздобрила бы меня, словно Соня своего Раскольникова. Напротив, мне досталась жуткого вида спичка с такими же спичечными ручками-ножками – иначе говоря, ходячая палка с удивительно длинным горбатым носом.

Давно известно: чем страшнее девушка, тем она стервознее и похотливее; эта же Спичка была просто сумасшедшей. Нет, не в хорошем смысле: фраза «безумцы всех умней» ее не касалась. Про нее скорее можно было бы сказать: «Безмозглая шлюха». Она так отчаянно запрыгивала на меня, что даже несмотря на весь свой дутый цинизм, я постыдно краснел и чувствовал себя так же неловко, как тогда в кинотеатре, а потому не прошло и получаса, как мы потащились в моей развалюхе на край города. К счастью, эта бестия уснула и не стала делать мне минет прямо за рулем.

Дома все прошло по укоренившемуся сценарию, кроме одного момента, который, наверно, и поменял привычный, но такой мерзкий ход вещей: вместо того, чтобы спустить в ее лоно, я поставил ее на коленки и брызнул на это страшное длинноносое личико, после чего похлопал ее по щеке и пошел в душ. Личная гигиена – важная штука, независимо от мировоззрения и жизненного настроя.

Хоть и вел я себя, словно бесчувственный холодный камень, я точно помню, что тогда мне от всего этого стало вдруг так одиноко, так тоскливо, что я мог бы заплакать, если бы не маска цинизма, которая, однако, ужасно топорщилась: она была мешковата, была велика, как тот громадный ранец на хрупкой спине первоклассника.