Александр Косачев - Этот ты. Рассказы и эссе

Ну вы знаете этих людей: «Черный квадрат» Малевича? Пфф! Да я такой же могу нарисовать!». Или: «Ну, Айвазовский, ну, море, и чо? чо такого-то?». И хотя немало таких людей, я все же каждый раз удивляюсь, когда кто-нибудь из них да скажет, что вот, де, книга или фильм, или картина, да вообще любое произведение искусства должны быть просты и понятны без какой бы то ни было подготовки. То есть только посмотрел, прочитал, прослушал – и сразу все ясно, сразу получаешь эстетическое наслаждение, а если что-то не понял и наслаждения не получил, то в этом виновато само произведение. Дескать, попытаться пораскинуть мозгами, чтобы найти какой-то смысл – это уже есть умствование, ханжество и самолюбование.

Позиция такая, как по-моему, совершенно глупая. Ибо приобщаться к искусству, не имея никаких знаний, все равно что ездить на автомобиле, не зная ПДД: то есть ехать-то ты можешь, но много ли будет хорошего в такой езде, когда тебе все будут сигналить, будут материть и хаять, а под конец ты еще и пешехода собьешь? Ответ очевиден. Мало уметь водить автомобиль, необходимо также знать и уметь следовать дорожным правилам. Это же справедливо для искусства: мало уметь читать и смотреть, надо еще понимать – где, когда и как была написана та или иная книга или картина, в каких условиях она создавалась, что предшествовало ее созданию и, по возможности, что последовало, когда она была создана. Только тогда, осознав хотя бы частичку контекста, можно получить удовольствие от вещи. И в этом не будет ни позы, ни заумствования, а будет только совершенно естественное, здоровое желание разобраться: как, зачем и почему это все работает.

Мы видим ряды курток. Замогильный Голос за кадром: «Каждый, кто носит курточку без петельки, рискует навлечь на себя… ПРОКЛЯТИЕ ГАРДЕРОБЩИЦЫ!».

Крупным и зловещим шрифтом на экране название фильма.

Возле кассы в магазине мы видим парня и девушку.

– Зачем ты покупаешь курточку без петельки? – ужасается девушка. – Ты что, не слышал о проклятии гардеробщицы?!

– А мне все равно, – отвечает парень и улыбается.

В следующем кадре мы видим, как он ворочается на кровати. За окном дождь и гроза. Слышатся множащиеся голоса: «Без петельки… Без петельки… Без петельки… Без петельки не принимаю… не принимаю… не принимаю…». Парень вскакивает и видит перед собой уродливую старуху, которая ухмыляется, поднимает иголку и резко ее опускает.

Мы видим хаотичную нарезку кадров с бесноватой старухой, кричащим парнем и брызгами крови. Внезапно наступает тьма. Медленное появление. Мы видим измученного парня, видим, что на его спине из его же кожи сделали петлю. Камера отъезжает и становится ясно, что этот парень висит на огромном крюке, рядом с такими же бедолагами.

И снова замогильный Голос: «ПРОКЛЯТИЕ ГАРДЕРОБЩИЦЫ! ВО ВСЕХ ГАРДЕРОБАХ СТРАНЫ!

Мы были молоды и неопытны. Мы просто брали камеру в руки и шли снимать. То есть, безусловно, мы накидывали смыслы, клепали сценарии, искали места и реквизиты, но по большому счету – мы делали треш, совсем того не желая, и именно поэтому выходило нелепо и смешно.

Но, видит небо, то было лучшее время в моей жизни (и, к счастью, оно прошло). Сейчас я расскажу об этом времени, о том, как так получилось и почему, в итоге, не получилось ни черта. Я расскажу, как мы – вот ужас – снимали кино.

Устраивайтесь поудобнее и заранее знайте: хотя снимали мы, стыдно будет вам – каждому, кто прочтет этот текст.

***

Пусть я не назову точной даты, но я отчетливо помню тот момент, когда захотел сделать свой фильм.

Мне было лет около четырнадцати, я учился в седьмом классе и в тот вечер полоскал голову под краном. Внезапно (боже, я понятия не имею из-за чего) я вспомнил про игрушечного динозавра, что стоял в шкафу моего младшего брата. Обычная такая пластмассовая игрушка, которая, мне так подумалось, в кадре будет смотреться почти что настоящим динозавром. А это значит – я могу снять свою «Годзиллу»!

Я выскочил из ванной, словно Архимед, и уселся за сценарий.

Подростковый юмор – такой себе, поэтому мне показалось уморительно смешным назвать динозавра Модзиллой, а имена всех персонажей сделать оканчивающимися на «ьяна-хун»: Саньяна-хун, Владьяна-хун, Стасьяна-хун. Фабула была такого же потрясающего уровня: молодой японец катается в горах на лыжах, вдруг пробуждается Модзилла, молодой японец кричит: «О нет, это Модзилла!», Модзилла крушит город, приезжают военные, стреляют в Модзиллу, Модзилла падает, один из военных говорит: «Это только начало», и идут финальные титры.