Цви Найсберг - Цунами тоталитарной идеологии

82

А между тем та интеллигенция, что никак в упор попросту вообще не видит кровавые деяния сущих нелюдей совершенно так невольно при этом становится с ними на одну и ту же, собственно, планку.

Не во всяком смысле, конечно, но все то ее гробовое молчание очень даже способствует тишине и спокойствию тех, кто беспощадно и каждодневно губит саму совесть всей нации.

Причем она никак не связана с какой-либо общественной прослойкой или наличием или отсутствием какого-либо весьма уж довольно существенного образования.

И как вообще могут господа интеллектуалы и вправду ведь являться аморфной массой праздных зрителей всего уж того так или иначе происходящего в их стране?

И разве не должны были они и вправду так еще суметь попросту вот стоять именно насмерть за интересы всего остального общества?

Но в России этаких борцов с общественной несправедливостью вовсе-то уж явно совсем немного, а как раз потому там до сих самых пор и есть у народа одна лишь та слепая надежда на доброго батюшку царя и это вовсе неважно как это именно его отныне велено называть.

Причем явное отсутствие всяческой иной опоры только ведь разве что укрепляет то еще совсем на редкость более чем на редкость так до чего еще давнишнее узурпаторство.

И всякий современный диктатор в его собственных розовых мечтах вообще уж совсем неизменно попросту видится себе именно что чем-то навроде муравьиной королевы, от которой впредь и будет зависеть жизнь и судьба всего остального гигантского муравейника.

Его мысли и чувства всесторонне (в его глазах) отображают некое более чем глобальное мнение, и устремление всецело выдуманной идеалистами-фанатиками коллективной души всей его нации, так что категорически нет, и не может быть никакого иного мнения или уж какого-либо совершенно этак вовсе постороннего всеобъемлюще отображающего всеобщие чаяния чувства.

Вот чего пишет по этому поводу писатель Алексеев в своем романе «Крамола»:

«Принцип коллективного, классового мышления напрочь уничтожал автономию личности, оставляя это качество одним лишь вождям».

83

Вождь – он же отец нации – то ведь вовсе никак не король, помазанный на царство небесами…

Однако он, как тот еще вполне истинно полновластный прародитель всего того нового сущего, и впрямь-то в своих собственных глазах имеет более чем самое полновесное право на его абсолютное так действенное и весьма планомерное уничтожение.

Ну, или, по самой меньшей мере, на более чем бесподобно смелое его переоформление в рамках лично уж своего и впрямь до чего несусветно так одиозного, но при этом, зато истинно как-никак более чем весьма отменно зоркого своего понимания.

Вот как беспардонно же вкрадчиво, до чего еще старательно при этом, избегая всех тех острых углов, обо всем этом нам весьма ведь всласть слащаво глаголет великий классик французской литературы – Виктор Гюго, «Девяносто третий год»:

«Разрушить все Бастилии – значит освободить человечество; уничтожить феодализм – значит заново создать семью. Виновник наших дней – начало всяческого авторитета и его хранитель, и нет поэтому власти выше родительской, отсюда законность власти пчелиной матки, которая выводит свой рой: будучи матерью, она становится королевой; отсюда вся бессмысленность власти короля, человека, который, не будучи отцом, не может быть властелином, отсюда – свержение королей; отсюда – республика. А что такое республика? Это семья, это человечество, это революция. Революция – есть будущее народов; а ведь Народ – это тот же Человек».

84

Народ – он и вправду в точности тот же человек, и с этим довольно-таки трудно, сколь этак взвешенно о том, подумавши и близко вот никак вовсе-то разом нисколько не согласиться.

Однако при всем том сущего и вполне уж полноценного единства всего его духа всенепременно придется и вправду еще добиваться разве что, самое великое множество и впрямь исключительно так весьма на редкость до чего бестолково и никак не резво гуськом друг за другом идущих тысячелетий.

Причем весьма вот исключительно более чем невообразимо долго будут еще истово руководить всей обыденной практикой жизни только разве что те полностью прежние правила…

Причем именно, как есть того самого рода, когда наиболее истинно главными побудительными факторами во всех действиях почти всякого человека более чем безвременно как оно было, да так всегда и останется именно те направо и налево сколь броско цветущие чисто эгоистическими страстями безудержно собственнические побуждения.