Дун Цин - Чтецы

Сюй Цзинлэй:Я не могу этого сказать. Можно, я не буду отвечать на этот вопрос? ( Пауза. ) Иногда – во сне, иногда – когда я где-нибудь в спокойном месте, одна в комнате, так тоже бывает… Ведь это бабушка меня вырастила. Папа у меня довольно строгий, от этого с бабушкой я всегда чувствовала себя под защитой, в безопасности. Я думаю, мое детство закончилось в тот день, когда умерла бабушка.

Дун Цин:Это, конечно, очень печально, но так тепло и трогательно…

Сюй Цзинлэй:Да. Мне вообще-то иногда кажется, что душе нужно дать хотя бы немного тепла, чтобы она успокоилась, и давайте на этом сейчас остановимся. Давайте подумаем о душевном тепле.

Самое первое мое воспоминание: бабушка держит меня в своих объятьях, я изо всех сил реву, выгибаюсь дугой – и, сам даже не знаю из-за чего, горько-прегорько плачу. На глухой стене за окном отвалился кусок штукатурки, темное пятно похоже на уродливого старика. Бабушка прижимает меня к своей груди, похлопывает по спине: «Ну-ну-ну…» – напевает она. А я продолжаю орать еще громче…

– Слышишь? – вдруг говорит бабушка. – Скорей! Слышишь?..

Я на секунду останавливаюсь, прислушиваюсь, не плачу – и слышу прекрасный таинственный звук, порхающий, медленный… Голуби? Осенний ветер? Падающие листья скользят по крыше? Или это сама бабушка что-то тихонько напевает? До сих пор не знаю, что это было.

– М-м-м… Баюшки-баю… Придет злая обезьяна – я ее побью… – Это бабушкина колыбельная.

На потолке колышется световое пятно – солнечный зайчик от дрожащей поверхности воды в тазу. Отражение словно плывет, медленно и мягко; превращается в тихий мирный сон; я спокойно засыпаю на теплой бабушкиной груди…

Меня растила бабушка. Даже не знаю, сколько раз я слышал, как ей говорили: кого бабушка вырастила, тот бабушку не забудет.

Тогда я мало что понимал, лежа у нее на коленях; таращил на говоривших глазенки, а сам думал: «Вот надоедливые зануды!» На детском языке это означало: и зачем только надо говорить такие очевидные вещи?

Бабушка прижимала меня к себе еще крепче и, смеясь, отвечала: «Ну, мне этого не дождаться!» – а вид у нее был при этом очень довольный.

– Чего не дождаться? – спрашивал я.

– Горсти жареных бобов от тебя не дождаться!

Я смеялся так, что не мог остановиться. Я знал, что она это не всерьез. Я никак не мог придумать, что я ей куплю, когда заработаю денег. Папа, старший дядя и младший дядя покупали ей что-нибудь, а она всегда говорила: «Столько денег потратили…»

Больше всего бабушка любила, когда я ходил по ее пояснице и спине, разминая их своими ногами. Вечером у нее часто болела спина, и она просила меня встать на нее и походить туда-сюда. Она лежит на кровати, кряхтит, охает и не переставая хвалит меня: «Какие хорошие ножки, какие легкие, как хорошо!» – а я очень это не любил делать, ее спина казалась мне ужасно длинной.

– Хватит? – спрашиваю я.

– Ну еще разок пройдись…

Я стараюсь делать шаги пошире, туда и обратно.

– Ну а теперь хватит?

– Эх, ладно, хватит…

Я поспешно спрыгиваю на пол, вставляю ноги в тапки и убегаю…

Поэтому-то я ей и говорю:

– Когда вырасту – буду ходить по твоей спине.

– Ой, да ты же тогда меня раздавишь!

А через какое-то время спрашиваю:

– А почему ты жареных бобов от меня не дождешься?

– Старая, помру ведь, не доживу.

– Помрешь? А что тогда будет?

– Тогда ты больше нигде не найдешь своей бабушки.

Я не спорил, но и не переспрашивал, только крепко-крепко прижимался к ней. Это был мой самый первый страх в детстве.

Однажды зимним днем я проснулся и не увидел ее. Я высунулся в окно, лег животом на подоконник и стал звать бабушку. За окном выл ветер и заметал снег.

– Бабушка пошла проведать бабушку И, скоро придет…

Я не верил. Когда бабушка ходила в гости к бабушке И, она всегда брала меня с собой. Я рыдал до самого вечера. Мама, папа, соседи – никто не мог меня успокоить. Пока, наконец, не вернулась бабушка. Я на это уже не рассчитывал. Об этом, пожалуй, никто уже не помнит и никто не знает, о чем я тогда думал. Когда я был маленький, самый верный бабушкин способ меня напугать заключался в том, чтобы сказать: «Не будешь слушаться, бабушка твоя сейчас же умрет!»

Летней ночью всё небо в звездах. Бабушка рассказывала не так, как другие: она не говорила, как остальные, что когда на земле умирает человек, то в небе гаснет звезда; она говорила: когда на земле кто-то умирает – на небе становится звездой больше.