Дун Цин - Чтецы

Тао Яньбо:Я хотела, чтобы он жил счастливой полноценной жизнью.

Дун Цин:Но ведь обычные школы не берут глухонемых детей…

Тао Яньбо:Да. В семь лет, когда пришло время поступать в школу, сына нигде не хотели принимать. Я раз за разом уговаривала директоров.

Дун Цин( обращается к Янь Найбиню ): Ты помнишь это время?

Ян Найбинь:Да, помню. Как-то мы пошли с мамой в одну начальную школу. Был уже вечер. Директор спрятался от мамы, и потом она сидела на спортплощадке и плакала. Я сказал: «Мама, не плачь, школ много, мы еще не везде были. Завтра пойдем в другую». Мама вытерла слезы и сказала, что я очень стойкий, и мы не сдадимся, завтра пойдем в новую школу, попытаемся. Она поклялась, что, если только она будет жива, я буду учиться как все дети.

Дун Цин:Когда ты только начал учиться, учитель говорил с обычной скоростью, не так терпеливо, как мама. У тебя не было ощущения, что из-за этого ты будешь отставать и не сможешь войти в мир обычных людей?

Ян Найбинь:Мама была моими ушами. В школе я смотрел на губы учителя и на то, что он писал на доске. А мама слушала, что он говорит. После занятий мы шли домой, и мама вечером снова пересказывала мне то, что днем говорил учитель в классе.

Дун Цин:И в котором часу вы вдвоем вставали каждый день?

Тао Яньбо:В шесть. Он надевал на спину ранец, я брала портфель, и мы вдвоем шли в школу. У меня в портфеле была толстая тетрадь и еще игрушки – играть после занятий. После уроков я как вожатая класса играла с детьми – это было развлечением и обучением одновременно.

Дун Цин:Чтобы у сына была возможность общаться с другими детьми?

Тао Яньбо:Да. Это создавало базу для общения, разговора с остальными. Хотя иногда это давалось тяжело, зато каждый день у ребенка был заметен прогресс.

Дун Цин:Другие дети не удивлялись, что вы такая необычная мама?

Тао Яньбо:Нет. Одни называли меня «тетя Тао», другие – «мама Тао».

Дун Цин:А после перехода в среднюю, в старшую школу? Вам и самой, наверное, иногда не всё было понятно…

Тао Яньбо:Да, английский, например. В школе я учила русский, даже английского алфавита не знала. Учитель говорит, а я ничего не понимаю. Однажды так разволновалась, что расплакалась прямо в классе. После урока учитель спрашивает: «Мама Ян Найбиня, я слишком эмоционально говорил? Почему вы плакали?» «Вы, – отвечаю, – даже задание на дом диктовали на английском, я не поняла». Тогда учитель велел мне купить диктофон и записывать все уроки, а дома слушать заново. Всё свободное время слушать, а если будет непонятно – у него спрашивать. Мы с сыном так и сделали, всё время подбадривали друг друга.

Дун Цин:А экзамены вы тоже сдавали?

Тао Яньбо:Нет, не сдавала. В дни экзаменов я провожала сына до ворот школы. Каждый раз мы с ним делали так (хлопает ладонью о ладонь сына).

Дун Цин:«Дай пять»?

Тао Яньбо:Да, это означало «Успеха тебе на экзамене, сынок». И он шел сдавать, а я – домой: обед готовить, стирать, убирать…

Дун Цин ( Ян Найбиню ):Как ты думаешь, эти десять с лишним лет кто из вас лучше учился?

Ян Найбинь:Мы с мамой не соревновались. По некоторым предметам, например, по физике, я сильнее. А в английском сильнее мама.

Дун Цин:Меня особенно восхищает то, что Найбинь в итоге всё-таки поступил в университет из «Списка 211» [28]– в один из лучших вузов страны.

Тао Яньбо:Сын мечтал об этом, и эта мечта стала действительностью. Когда на торжественной церемонии декан факультета помогал выпускникам надевать шапочки, я фотографировала. И вдруг он говорит: «Мама Ян Найбиня, я считаю, что у вас есть полное право присоединиться к нам и вместе с нами сфотографироваться!»

Дун Цин:Конечно, вам надо было стоять рядом! Когда ты в последний раз видел, что мама плачет?

Ян Найбинь:Когда пришло уведомление, что меня зачислили в университет.

Дун Цин:Бывало ли, что вы сомневались в успехе, боялись не выдержать?

Тао Яньбо:С того дня, как мой ребенок пошел в школу, и до самых вступительных экзаменов в университете я каждую ночь плохо спала, то и дело просыпаясь от страха. Я всё время думала: что если он говорит недостаточно хорошо, что если его речь так и останется неразборчивой – какое будущее его ждет? Только когда он поступил, у меня сердце вернулось, наконец, на место, и я обрела уверенность.