Константин Лагунов - И сильно падает снег

Несмотря на созданный КГС, окружной суд и имевшиеся при штабе военно-полевой суд и военно-следственную комиссию, судьбу коммунистов, попавших в руки повстанцев, решала штабная верхушка.

На шестой день после захвата Тобольска у Желтовского собрались на секретное совещание начальник штаба Силин, его адъютант Крупин, комендант города Замятин, начальник оперативно-следственного и политического отдела Сватош, начальник Особого отдела Гутников. Обсуждали, что делать с коммунистами, заключенными в Тобольской тюрьме. Единогласно решили: расстрелять без суда.

В Тобольске и на охваченной восстанием территории штаб пытался быть «богом и царем, и воинским начальником», но это ему не удавалось. Нет ни одного приказа штаба, ни одной листовки да и ни одной статьи в «Голосе Народной Армии», свидетельствующей о вмешательстве КГС или Главного штаба в жизнь сел и деревень Тобольского уезда. У штаба едва хватало сил корректировать и приблизительно направлять действия повстанческих соединений, подразделений, фронтов. Это была типичная Пугачевщина с той лишь существенной разницей, что Пугачев проломно шел к Москве, наступал» а тобольские повстанцы лишь оборонялись, забыв, что «оборона – гибель восстания».

Тюменские губком и ГубЧК, равно, как и Сибревком и уполномоченный ВЧК по Сибири основными движущими силами восстания объявляли кулачество, эсеров и белогвардейцев. Надуманная версия. Белогвардейцев-то восставшим и не хватало. Отсутствие кадровых офицеров, особенно среднего и высшего звена не позволило штабу создать боевые повстанческие подразделения, укрепить дисциплину, наладить взаимосвязь соединений, разработать единую стратегию, словом, вести наступательную войну, не ограничиваясь случайными боевыми эпизодами, навязанными сражениями.

Понимая это, Главный штаб и стремился обеспечить повстанцев подготовленными, прошедшими боевую школу военачальниками и военными специалистами. Одним из первых появился приказ о регистрации белогвардейских офицеров и генералов (№ 4), затем последовали приказы о мобилизации подпрапорщиков, унтер-офицеров, фельдфебелей, вахмистров (№ 16), об обязательной регистрации пулеметчиков и сестер милосердия (№№ 16 и 24) и т. п:

Голод на командные кадры был настолько велик, а неорганизованность и небоеспособность отрядов так называемой Народной Армии настолько очевидны, что Гарнизонное собрание 19 марта 1921 года приняло решение: «Брать командный состав отовсюду, не считаясь с классовостью».

Вот вам и белогвардейское начало! Ссылка на решающую роль белогвардейцев нужна была, чтоб оправдать потери и поражения в регулярной Красной Армии. А побеждали крестьянские отряды не боевым мастерством, а яростью да числом.

Первым отделом, созданным в штабе, был мобилизационный отдел, а первым приказом штаба – приказ о мобилизации. Сначала призывались мужчины в возрасте от 18 до 35 лет. Впоследствии возрастная планка поднялась до 45 лет (приказ № 25). Не явившиеся на сборные пункты объявлялись дезертирами и предавались военно-полевому суду. Скидки на болезнь делались лишь тем, кто «совершенно не способен носить оружие». Насколько ретиво поначалу работал мобилизационный отдел, свидетельствует следующее объявление в № 4 «Голоса Народной Армии»: «Из-за призыва артистов на военную службу деятельность городского театра временно приостанавливается».

С помощью духовенства, купечества и мещан штаб попытался сформировать «добровольческие» воинские соединения из горожан (кавалерийский эскадрон, ударный отряд и т. д.).

Тоболяки не рвались в бой, добровольцев было мало. Об этом свидетельствуют статьи, фельетоны, письма с фронта, опубликованные в «Голосе Народной Армии». В них высмеивались горожане (особенно интеллигенция и рабочие) за то, что норовили отсидеться, переждать события, уклониться от мобилизации.

Заключительные строки одной из статей:

«Народ настойчиво ищет организатора и руководителя. Ищет, но... мало находит... Крестьяне до сих пор одни выносят на своих плечах всю тяжесть борьбы. Город и интеллигенция до сих пор стоят в стороне.

Отчего же?

Кто ответит?

Отвечайте!!!»

В другой статье подобные окрики сменяются открытыми угрозами рабочим и служащим Тобольска, которые не желали воевать.

Главный штаб выпустил специальное воззвание «К служащим», которое заканчивалось так:

«Хватит апатии и равнодушия. Околачивать пороги и бездельничать... Не прикрывайтесь службой, не отгораживайтесь болезнями. Не собирайте сплетни и слухи. Идите, и на фронте сами узнаете истинное положение дел».