Константин Лагунов - И сильно падает снег

Можно бы продолжить этот список, но в данном случае интересен вопрос: что заманило и удерживало в стане вожаков восстания этих представителей русской интеллигенции? При их эрудиции, кругозоре, умении анализировать происходящее, трудно предположить, чтоб они не понимали локальность и обреченность восстания. Если безнадежный трагический исход движения предугадывал малограмотный крестьянин Желтовский или Красулин, то уж представителям наиболее активной, мыслящей части интеллигенции безусловно заведомо была известна судьба мужицкого бунта в глухой далекой сибирской провинции. Что же привело их в лагерь повстанцев? Да не в качестве наблюдателей, а в роли активных участников? Объяснить это, на мой взгляд, возможно лишь двумя обстоятельствами...

Во-первых, острейшим чувством безысходности и своей ненужности, порожденном отношением к интеллигенции Советской власти и большевиков. Мыслящие, граждански активные адвокаты, ученые, писатели, журналисты большевикам были не ко двору, они лишь мешали приобщать одураченный народ к вере в нового бога – коммунизм. Малограмотные, невежественные партсоволигархи всех рангов всячески подчеркивали это, при любом, мало-мальски удобном случае стремясь унизить, пригнуть, осмеять «буржуазного интеллигентика». Чего стоит в этом плане ленинская оценка интеллигенции, высказанная в письме Горькому от 15 сентября 1919 г., где он называет интеллигенцию «лакеями», «говном». И совдепы, ревкомы, губкомы и тот, кто как мог и хотел гнули и ломали интеллигенцию, упиваясь ее беспомощностью и беззащитностью. Тех, кто не гнулся, не кланялся, смел перечить, – уничтожали, либо (коли имя громкое) вышвыривали за рубежи родного отечества. А тут вдруг (после захвата повстанцами «столицы сибирской» – Тобольска) представилась возможность распрямиться во весь рост, блеснуть эрудицией и талантом, и многие «бывшие» не устояли перед искушением...

Во-вторых, в восстании крестьян примкнувшая к нему интеллигенция увидела реальную возможность хоть как-то отплатить большевикам за их небрежение к людям интеллектуального и творческого труда, за унижения и безысходность, которую принесли им большевики.

В Тобольске с двадцатитысячным населением обнаружилось вдруг 22 юриста со специальным высшим образованием, которые активно, по-деловому занялись реформой судопроизводства, провели ряд совещаний по выработке рекомендаций КГС. Пленум КГС утвердил окружной суд, 3 мировых суда и 2 следственных участка. Председателем окружного суда стал семидесятилетний Маковецкий, прокурором Раецкий. В состав окружного суда входили еще 4 члена, помощник председателя и товарищ прокурора.

Юридически высшим органом военной власти повстанцев являлось Гарнизонное собрание, в которое входили штабные руководители, командиры «партизанских» соединений и частей, представителя волостных штабов, расположенных в Тобольске. Однако по сути своей многие вопросы штаб решал, минуя Гарнизонное собрание.

Главный Штаб Народной Армии вмешивался во все стороны жизни города, подменяя и Крестьянско-Городской Совет, и совет профсоюзов. Приказом Желтовского и Силина были назначены выборы в КГС, оговорены сроки, объявлены списки депутатов (приказы по гарнизону № 1 и 4). Штаб обязал все организации сообщать о лицах, принимаемых на работу (приказ № 9). Он доходил до крайних мелочей городской жизни, о чем свидетельствует, например, специальный приказ, в котором предписывалось «всем гражданам города Тобольска... не выпускать на улицу собак без намордников». Или такой приказ: «С обеда 11 марта до 14 марта объявить выходными днями в связи с масляницей». Приезжавшие в город подлежали обязательной и немедленной регистрации в особом отделе штаба.

КГС и совет профсоюзов принимали на своих заседаниях лишь те постановления, которые были угодны штабу. Воззвания и листовки печатались только с его разрешения. КГС и профсоюз согласовывали со Штабом кандидатуры на любой маломальский значимый пост. Военная цензура бдительно следила за публикациями в газете «Голос Народной Армии».

Штаб производил аресты, обыски, допросы любого лица, не испрашивая на то санкции гражданских властей. Даже на квартире председателя окружного суда Маковецкого был произведен обыск, который сопровождался угрозами, грубостями и отборным матом.

Особое внимание Штаб уделял подбору кадров для своей пропагандистской машины.

«Приказ по Тобольскому гарнизону... Настоящим объявляются мобилизованными и прикомандированными к штабу по отделу редакции газеты «Голос Народной Армии» в качестве сотрудников следующие лица...» Далее следуют фамилии будущих литературных работников редакции.