Энди Мерифилд - Любитель. Искусство делать то, что любишь

Спустя более чем пять лет 200 из 767 вневедомственных государственных организаций исчезли. Зато возникли такие органы, как «независимые наблюдательные комиссии» и новые «исполнительные учреждения» в сфере образования, здравоохранения, занятости и борьбы с преступностью. Сэкономленные средства просто перешли из одних рук в другие. В действительности процесс управления стал еще менее прозрачен, при этом оставшись таким же, если не более затратным. Как и в США, во многом это обусловлено целями и производительностью — столпами религии профессионализма, возведенными новыми лейбористами в конце 1990-х. Культура аудита (audit culture) привела к увеличению, а не снижению количества бумажной работы: ведь теперь нужно оценивать задачи, направленные на повышение эффективности, следить за степенью производительности всех направлений общественной жизни и административной сферы.

Этот подход основывается на результатах и, самое главное, их измеримости . На проверки, контроль, систематизацию и реорганизацию, определение и переопределение целей и индикаторов уходят миллионы. И все равно цели часто не достигаются, ведь главные общественные службы — здравоохранение и образование — с трудом поддаются количественной оценке [17] [17] См.: Boyle D. Target Culture: Back from the Dead // Guardian. 8 October 2010. . C тех пор правительства стараются измерить неизмеримое, оценить неоценимое и регулировать то, что уже вышло из-под контроля. Другими словами, они пытаются видеть вещи с точки зрения государства.

Книга «Благими намерениями государства» Джеймса Скотта исследует причины столь частых ошибок государства. Она вышла в 1998 году, еще до начала триумфа «культуры целей». Тем не менее Скотт дает нам возможность увидеть вещи глазами государства в ранней стадии его современного периода. Читая его, мы понимаем, как мало на самом деле изменилось, потому что сейчас, как и тогда, государство смотрит на вещи «главным образом через призму финансовых поступлений». Этот проект, по словам Скотта, несмотря на высокопарные построения, неизменно ограниченный: многое остается вне его узкого поля зрения.

Скотт годами изучал крестьян Юго-Восточной Азии и был убежденным сторонником локальной, самобытной мудрости. В этой книге он рассматривает развитие научного лесоводства в Саксонии в XIX веке, где за научным подходом скрывалось стремление наладить коммерческую деревообработку. Наука стала служить «государственному управлению». Древесина была необходима для кораблестроения, строительства и в качестве топлива, а главное

— она пополняла государственную казну. Природа представляла для государства интерес только как источник «природных ресурсов», элементов природы, которые можно приспособить для экономического использования и оценить с исключительно человеческой точки зрения. Для ориентированного на утилитаризм государства деревья не могли быть просто лесом. Они были продуктами, источником налогов, дохода и прибыли. Кроме того, в рамках такого подхода ценные животные рассматривались или как скот, или как дичь, а все остальные — как хищники или вредители, превращаясь тем самым во врагов.

«В государственном лесоводстве, — пишет Скотт, — реальное дерево, которое можно использовать самым разным способом, было заменено абстрактным, представляющим собой лишь количество полученных лесоматериалов или дров» [18] [18] Scott J. C. Seeing Like a State: How Certain Schemes to Improve the Human Condition Have Failed. New Haven: Yale University Press, 1998. P. 12. Скотт — не только политолог и антрополог на пенсии, но и анархист, который не верит, что государство когда-нибудь будет уничтожено. По его словам, «задача заключается в укрощении государства». . Все, что относится к сфере человеческих отношений, было просто стерто. «Государство замечало браконьерство, потому что оно посягало на его доход от древесины или на королевскую охоту, но оно игнорировало обширное, сложное, договорное общественное использование леса для охоты и сбора, пастбищ, лова рыбы, изготовления древесного угля, постановки капканов, получения продовольствия и ценных полезных ископаемых, а также смысла и значения леса для волшебства, поклонения, убежища и так далее». У государственного профессионализма не было времени ни на народное любительство, ни на другие системы ценностей и измерений.

Скотт отдает должное достижениям немецкого лесоводства в стандартизации методов. Благодаря им, по мнению Скотта, стал возможен следующий «логический» шаг в управлении лесом: «Этот шаг состоял в том, чтобы попытаться создать путем тщательного посева, посадки и прореживания лес, который государственным лесникам было бы легко рассчитывать, измерять и оценивать. Лесная наука и геометрия, которую поддерживала государственная власть, была способна преобразовывать реальный, разнообразный и хаотический естественный лес в новый, более однородный лес, который соответствовал бы административной шкале применявшихся методов» [19] [19] Ibid. P. 15. . Все это напоминает то, во что города превратило городское планирование, и то, во что эксперты здравоохранения и образования превращают госпитали, школы и университеты. В конечном счете, замечает Скотт, государство упускает из виду многое, а лес так и вовсе не нужно было видеть: «он должен был точно “вычитываться” из таблиц и карт в конторе лесника».