В конце 1990-х Лейбористская партия под предводительством Тони Блэра и Гордона Брауна объявила о новой «культуре целей», принципом которой была провозглашена «политика беспристрастности». В заключение своего рассказа о пожарах в Бронксе Джо Флад замечает, что новые лейбористы «разработали набор статистических методов для измерения производительности труда всех, начиная с работников санитарных служб и заканчивая членами кабинета министров. Для сокращения расходов и улучшения обслуживания
Национальная служба здравоохранения Великобритании была преобразована в соответствии с количественными предписаниями Алена Энтховена, бывшего аналитика RAND, вундеркинда, ставшего исследовать вопросы здравоохранения».
Иногда я задумываюсь, не стал ли случай с Кантрил-фарм причиной моего увлечения городскими исследованиями — изучением городов и населяющих их людей, их общественных пространств и сообществ, их жилья и инфраструктуры, их культуры и политики. В 1980-х учеба в колледже, куда я поступил в двадцать с небольшим и где считался «студентом-переростком», помогла лучше понять мои подростковые литературные увлечения: Достоевским в Санкт-Петербурге, Бодлером в Париже, Джеком Керуаком в Нью-Йорке.
Раньше интерес к городам у меня вызывали романы, теперь же на факультете общественных наук Политехнического университета Ливерпуля я изучал теорию и урбанистику, социологию и географию, да еще и политику. Этот опыт изменил мою жизнь и сделал меня тем, кто я есть сегодня. В Ливерпульском политехническом я встретил талантливых и увлеченных преподавателей гуманитарных и общественных наук. Многие из них пили слишком много, почти ничего не публиковали и вообще были прямой противоположностью сегодняшних профессоров-профессионалов. Они привили мне любовь к своим предметам. Как учителям, им удалось сделать и кое-что еще: они позволили мне сблизиться с ними и показали, как большие идеи могут находить отражение не только на страницах книг, но и в жизни.
Позже я получил грант на обучение в аспирантуре Оксфордского университета. Мне повезло воспользоваться возможностями эры бесплатного образования, без которого учеба в Оксфорде (да и в Политехническом университете Ливерпуля) была бы невозможна. Сама учеба в таком месте, как Оксфорд, не особенно меня волновала: я хотел работать с урбанистоммарксистом Дэвидом Харви, который только что получил место профессора географии Хэлфорда Маккиндера [11] [11] Профессорская должность, учрежденная в 1971 году в оксфордском колледже Святого Петра. Названа так в честь сэра Хэлфорда Маккиндера, британского географа и одного из основоположников геополитики. — Примеч.
.
Харви был и остается аутсайдером в истеблишменте, любителем, который не признает профессионализма, который в то время не признавал даже своего положения в Оксфорде и проводил больше времени со студентами, чем с коллегами. Самые интересные разговоры с ним — мои «консультации» — обычно проходили за игрой в бильярд в пабе Jericho’s Bookbinders или на детской площадке за углом, пока он присматривал за своей маленькой дочкой. Все это открыло мне две главные опоры интеллектуального любительства: восприимчивость к депрофессионализированной реальности и политическую преданность простым людям. Дэвид не вел себя как профессионал — ни тогда, ни теперь.
В 1992 году в Оксфорде мне удалось попасть на лекцию Эдварда Саида в Шелдонском театре. Этот опыт стал для меня очень важным, более важным, чем мне тогда показалось: он сыграл решающую роль в написании этой книги. Саид — в то время профессор сравнительного литературоведения в Колумбийском университете, американец арабского происхождения — открыто критиковал внешнюю политику США и их поддержку Израиля, был неутомимым защитником прав палестинцев. Ему пришлось бороться не только с сионистами, но и с палестинскими шишками. Взгляды Саида были независимы, критичны и противоречивы, он был открыто пристрастен, скептически настроен по отношению к любому патриотизму (включая палестинский) и ставил под вопрос любые корпоративные, классовые, национальные и половые привилегии.
Шелдонский театр — церемониальный зал Оксфордского университета, спроектированный Кристофером Реном и построенный в 1660-х. Выступление Саида перед полным залом было генеральной репетицией его лекции на тему «репрезентаций интеллектуала» для Ритовских лекций на Радио 4 «Би-би-си», которая должна была вскоре выйти в эфир. В своей лекции Саид описывал роли интеллектуалов-любителей и профессионалов в производстве знания: одни говорят о силе правды, а другие о правоте силы. Он был одет в шикарный костюм Armani и страстно рассказывал об интеллектуалах-любителях, о Стивене Дедале Джойса и Базарове Тургенева, об антигероях, которые отказываются служить власти, о мыслителях, которые не признают ценности прибыли и специализации. Саид произвел на меня неизгладимое впечатление [12] [12] Ритовские лекции Саида изданы в крайне ценной книжке подназванием «Репрезентации интеллектуала» (Said E. Representations of the Intellectual. N. Y.: Vintage Books, 1994). В четвертой главе подробно рассказывается о «профессионалах и любителях». Кроме того, весь блеск красноречия Саида можно оценить по аудиозаписям лекций на веб-сайте Radio
.
Читать дальше