Александр Яковлев - Выступления [Сборник]

Февраль 1917 года. Великая демократическая революция. Мирная. Отречение императора. Создание Временного правительства, объявившего политические свободы. Началась подготовка к созыву Учредительного собрания.

И снова напасть. Горлопанство, преступность, вооруженные авантюры большевиков, анархия и разруха. Кучка экстремистов во главе с Лениным, опираясь на ошалевших от пьянства матросов и дезертиров с фронта, совершает контрреволюционный переворот, положивший начало режиму насилия.

И никто, заметьте, никто не выступил на защиту завоеваний Февраля. И снова Россия не услышала мощный зов к свободе.

Март — апрель 1985 года. Наша Перестройка. На почве обанкротившегося режима, исчерпавшего ресурсы террора, вызревает критическая протестная масса, которая двигает общество к эволюционным преобразованиям революционного характера.

И снова бунт номенклатуры, преступность, коррупция, продажность чиновничества, заказные убийства, разложение государственной власти.

И снова Россия растерялась. Больше того, номенклатура, пользуясь тем, что народ устал и впал в полусонное состояние, начала постепенное движение во «вчерашнее завтра». Колокол свободы не был услышан, а глубина перемен не нашла достойной оценки. Странно, очень странно, мы справляемся с голодом, войнами, разрухами, но никак не можем оседлать свободу.

Древний Помпей, уже растерявший к концу правления восторги толпы, продолжал пестовать свою самоуверенность, утверждая: «Топну ногой в землю, и из земли вырастут легионы».

Увы, опыт истории противоположен. Никто не обнаружился для защиты самого Помпея, или, скажем, Робеспьера, для защиты Николая II, не выросли легионы и для защиты Керенского и демократии. И сегодня не вижу легионов, готовых идти на защиту свободы.

Уважаемые коллеги!

Мои критические оценки могут показаться слишком острыми. Особенно в условиях, когда в моей стране вновь в ходу слова о «пятой колонне», «врагах», «критиканах».

Но я уже прошел лабиринты власти, знаю ее изнутри. Она мне просто не интересна, даже скучна.

Я люблю свою страну и болею за нее. Я могу ошибаться в оценках, но твердо уверен в одном: только свобода человека способна обеспечить его богатство и достоинство, и только закон способен сделать государством сильным и процветающим.

Спасибо.

Уважаемые дамы и господа!

Живем мы в странное время. Его называют то переломным, то переходным, то временем смуты и отката, впрочем, существуют и другие определения. О Реформации в России написаны тысячи страниц, как правдивых, так и спекулятивных. Я и сам немало написал об этом величайшем событии в истории. Новая Россия за очень короткое время шагнула в новую эпоху. Подобного сжатия событий история, на мой взгляд, еще не знала. Опрокинута система ленинско-сталинского фашизма, положено начало построению гражданского общества социального либерализма. Но только начало. Реакция, дождавшись своего часа, снова пытается вернуть общество в стадо с его привычной рабской психологией.

Но не об этом я хочу сегодня сказать. Я хотел бы обратить внимание на парадоксальность оценок событий времен активной Реформации и оценок сегодняшнего состояния общества.

Во-первых, отправной точкой российской демократии некоторыми политиками и политологами считается время после мятежа 1991 года, а события после 1985 года преподносятся как время тоталитаризма. Искусственно и упорно замалчиваются такие основополагающие события Реформации, как гласность и свобода слова, парламентаризм и окончание «холодной войны», десталинизация и прекращение политических репрессий, свобода совести и удаление из Конституции положения о руководящей роли партии, наконец, многопартийность и окончание афганской войны. Но это были реформы, изменившие в основных измерениях характер строя.

Страна двинулась к свободе. Отбросила в сторону уголовные статьи из кодекса советской жизни — о насилии, классовой борьбе, революциях, диктатуре пролетариата. Крушение тоталитарной системы создало условия для строительства демократического, правового либерального общества и государства. Со свободными выборами, парламентаризмом, свободой слова и творчества, с нормальным рынком, без страха перед ядерным противостоянием.

Об этих известных и очевидных вещах я напоминаю, чтобы выразить свою горечь относительно того, как легко сегодня и бесхозяйственно растрачивается накопленный опыт Реформации, разрушается с трудом добытая демократическая система координат, обрезаются еще хилые побеги новых ценностей, как радуются «новому курсу» старые и новые противники демократии. Конечно, курс на «ползучую реставрацию» ложится на удобренную почву. Удобренную главным образом большевистским прошлым. Но не только. Ошибками демократов — тоже.