Александр Яковлев - Выступления [Сборник]

Но многое мы не успели сделать, а, возможно, и не смогли. Мы не смогли создать социальную базу реформ, прежде всего в среднем сословии.

Кроме того, мартовско-апрельская революция, сделав крупные шаги на пути к демократии, тем не менее продолжала находиться под давлением марксистско-ленинских концепций. В газетах и журналах, на телевидении и по радио, на собраниях и съездах еще продолжали звенеть разные побрякушки о революции как эффективной форме общественного прогресса (хотя это варварская форма прогресса), что сбивало людей с толку, мешало пониманию смысла эволюционной Реформации в СССР.

В результате этой двойственности Россия и по сегодняшний день еще не отмылась от крови прошлого, она еще не слезла с баррикад, в ней еще клубится дым нетерпимости, мы еще солдаты, а не пахари, в нас еще живут имперские бациллы.

Практика политической Реформации после 1991 года получилась многослойной. По своему содержанию она была и социал-демократической, и либеральной, и нэповско-социалистической. От этого винегрета шли разные запахи. В экономической политике принципы социальной демократии не нашли своего места, что и привело к забеганию вперед, к опережению реальных возможностей страны.

Некоторые либеральные экономические реформы после 1991 года проводились столь круто, что привели страну на грань общественного шока. Они служили далекой стратегии, но проводились без учета специфики российской жизни, замусоренной психологией иждивенчества, воровства, разгильдяйства и лености.

Я не буду останавливаться на других вопросах, которые поднимаются в моих работах, особенно в «Сумерках». Там есть политико-психологические портреты Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева, Ельцина, с которыми мне пришлось работать.

А сейчас, пожалуй, надо поразмышлять о нынешнем этапе нашей жизни. Это тоже присутствует в книге.

Для начала скажу, что, по моему глубокому убеждению, наше прошлое продолжает терроризировать настоящее. Причем по многим направлениям — в экономике, политике, в психологии, в моральном плане, в методах управления — нас тяготит незавершенность реформ.

Исторически это логично, прошло всего 20 лет после начала преобразований, но и тревожно, поскольку авторитарные тенденции, а они очень прилипчивы и соблазнительны, могут закостенеть, превратиться в социальную болезнь.

Это создает какую-то двусмысленность в нашей жизни. Если внимательно прочитать путинские обращения к федеральному собранию, то они достаточно либеральны, правильно отражают существенные проблемы, которые ждут своего решения. Но если мы наложим эти программные положения на реальную жизнь, то обнаружим их обширную несовместимость.

Выборы 7 декабря 2003 года закончились существенным поражением демократии.

Парламент стал одноногим. Альтернативность исчезла, а вместе с ней и реальный парламентаризм, поскольку демократии без оппозиции не бывает. Без оппозиции не могут вырасти и новые лидеры с новыми идеями.

Правящая партия чиновников празднует победу. Радуются и национал-социалисты. Значит, снова придет, как они надеются, «светлое прошлое».

Самое опасное состоит в том, что дирижерская палочка, управляющая реставрационными конвульсиями, находится в верхах номенклатуры.

Мне порой кажется, что президент под тяжелым грузом ответственности, который свалился на его плечи, страдает недооценкой последствий тех преступлений, которые совершены большевистским фашизмом.

Не хочется верить в заранее обдуманный план. Но бросается в глаза жесткая последовательность. Сталинский гимн, однопартийная система, послушный парламент, назначаемость Сената, примат государственности над человеком, вождизм, сращивание государственных структур с бизнесом, особенно с криминальным, приручение средств массовой информации, приспособление истории к интересам власти, отсутствие подлинно независимых судов, расширение сферы деятельности и влияния на политику специальных служб, — все это тревожные сигналы.

Нельзя всерьез верить в случайность участившихся всхлипов о прошлом и любовного облизывания сапогов Ленина и Сталина, равно как и спецслужб, которые изображаются в героическом плане. Мы упорно ищем и врагов и героев.

Видится мне, что номенклатурная челядь, будучи еще советской по характеру, полагает, что восторги толпы по поводу некоторых действий властей — это и есть поддержка линии на установление «порядка», хотя давно известно, что восторги у нас легко переходят в улюлюканье и проклятия.