Сергей Носов - Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2

А вот и сама тень, и она «блуждает» в саду Фонтанного дома. С формальной точки зрения это, наверное, идеальный способ обойти ахматовский запрет: посвятить памятник поэту, а изобразить на камне как бы поэтову тень, – многие и понимают это как памятник тени Ахматовой. Место, кажется, само подсказывает решение – где же, как не здесь, в саду Шереметевского дворца обитать тени Ахматовой?

В книге О. А. Кривдиной и Б. Б. Тычинина описание памятника выглядит так: «Идеей для создания памятника послужила строка стихотворения А. А. Ахматовой: “Тень моя на стенах твоих…” (из “Поэмы без героя”, 1942 г.). На плите из черного полированного габбро установлена отлитая из бронзы стела, представляющая фрагмент колонны. На плите и на колонне выполнен углубленный рельеф, изображающий фигуру А. А. Ахматовой, вызывающий ассоциации с ее тенью. Внизу слева в зеркальном отражении отлиты строки из четверостишия поэта:

Стихи можно прочитать в отражении на плинте, как в зеркале» [6].

Да, такая тайнопись действительно в духе Ахматовой:

Памятник открывали в сороковую годовщину со дня смерти Ахматовой – 5 марта 2006-го. Говорили на открытии не только о тени Ахматовой, но и вспоминали тени Жуковского, Пушкина и других (именно тени – с которыми в этом саду, таким родом, вела разговор Ахматова).

Тут надо заметить, что тень не переворачивает правое на левое, а левое на правое – буквы, как и все остальное, бросают тень прямо, а не в зеркальном отражении. Стало быть, зашифрованные стихи обращены к нам не из мира теней, а наоборот, из мира отражений – из Зазеркалья. И потому запечатленная рядом с так зашифрованными стихами – не тень Ахматовой, а сама Ахматова – в Зазеркалье. Лицо ее повернуто, как всегда, в профиль, значит, будь она здесь, на нашей стороне, она смотрела бы в сторону, а не туда, куда смотрим мы, то есть на «зеркало», и себя она не увидела бы, – стало быть, это не она отсюда на свое отражение смотрит, нет ее здесь, а это она сама там – вся – в Зазеркалье.

У нее были сложные отношения с зеркалами.

Да и зеркала в ее поэтическом мире могли вступать в сложные взаимодействия. «Только зеркало зеркалу снится…»

Может, это и есть сон зеркала. И в нем она. Но она сама. Не тень.

В явном виде тень – тень как таковая – тоже представлена в саду Фонтанного дома. Гранитная плита лежит на другой, зарытой в землю по самую кромку, и на обе плиты зигзагом легла тень человека – она и есть главный элемент композиции. Это тень Мандельштама. Помимо нее значимыми элементами объекта являются надпись «Осипу Мандельштаму 2007», две квадратные таблички, извещающие о происхождении памятника, то есть о спонсорах, и фрагмент стихотворения Ахматовой «Воронеж» с посвящением «О. М.». Стихи, написанные Ахматовой после ее посещения сосланного в Воронеж Мандельштама, как бы представительствуют за отсутствующую здесь в явном виде тень Ахматовой.

Только не говорите, пожалуйста, что вы знаете, кто такой Николай Антонович Кристофари.

Нет, конечно, все может быть, но сам я узнал о нем, только когда ему установили памятник. Причем на Невском проспекте.

На Невском проспекте уже были до него памятники.

Барклай и Кутузов перед собором, Екатерина Великая в саду, Гете во дворе перед церковью, Александр Невский на площади, хотя, на иной взгляд, площадь Александра Невского это уже не совсем Невский проспект… И вот – Кристофари. К Невскому, то есть непосредственно к его проезжей части, он ближе всех. А если мы присутствия Кристофари не замечаем, то это по нашей невнимательности. Памятник солидный – бронзовый, полноростный. С другой стороны, он тоже хорош, он сам ничем не обращает на себя внимания, не то чтобы прячется, но скорее не выпячивается – ничего не проповедует, ни к чему не призывает, занят частным своим вопросом, относящимся к личному его благополучию.

Кристофари – самый молодой на Невском: во-первых, как памятник, во-вторых, как лицо, увековеченное в памятнике. Годы жизни Н. А. Кристофари как лица, в конечном итоге увековеченного: 1802–1881. Из представленных на Невском проспекте ближе всех к нему по срокам кончины будет, конечно, Гете – он скончался на полстолетия раньше.