Леонид Млечин - Путин

Все занятия, похоже, прогуляла не она одна. Но, в отличие от моей не слишком преуспевшей знакомой, вчерашние прогульщики добрались до высоких постов. Уверенно занимают начальнические кресла. И расставляют повсюду своих людей, руководствуясь очевидным принципом: подчиненный не должен быть умнее начальника. И это заметно.

Выжить в начальственной среде и продвинуться по карьерной лестнице непросто. Тут требуются особая предрасположенность к существованию в аппаратном мирке и годы тренировки. В аппарате превыше всего ценятся дисциплина и послушание. Иерархия чинов нерушима, как в армии. Мало кто терпит самостоятельных подчиненных. Как правило, попытки высказать собственное мнение пресекаются.

Вот эта армия чиновников принимает ключевые решения и определяет политический и экономический курс страны. Дискуссии, непредвзятый анализ, реальную критику, вообще любое вольнодумство они не приемлют. Понимают: в этой атмосфере им не выжить. Больше всего устраивает роль исполнителей, неукоснительно проводящих в жизнь линию вождя.

Трудность в том, чтобы угодить начальнику. С одной стороны, опасно что-либо предпринимать без высочайшего одобрения. С другой – не по всякому поводу обратишься. Можно вызвать раздражение: «Без меня ничего решить не можете? Научитесь хоть что-то делать сами!»

Писатель Андрей Платонов когда-то заметил, что не всякое угодливое слово нравится вождям. Надо, чтобы лакейское слово прозвучало вовремя. Не годится, если оно произнесено с опозданием, и вызовет гнев, коли высказано до срока. Начальство терпеть не может забегальщиков. Оттого некоторые самые рьяные иногда получают по рукам и оказываются в глупом положении. Не угадали, чего в данный момент желает непосредственный начальник… Что восхищает, так это аппаратная выучка! Вчера велели говорить одно, сегодня – прямо противоположное. Ни обиды, ни возмущения! И то, и другое произносится одинаково убежденно.

Что ж удивляться, если карикатуры художника Андрея Бильжо бдительным полицейским показались зримым воплощением экстремизма, угрожающего государственным устоям? Они же слышат, что повсюду враги. В царские времена при обыске один ротмистр из жандармского управления, столь же высокообразованный человек, изучая отобранную литературу, записал в протокол: «Стихотворение Лермонтова, начинающееся словами „Тучки небесные, вечные странники…“, – тенденциозного содержания».

В жесткой системе неизбежно происходит ухудшение корпуса управляющих.

Во-первых, меняются сами критерии отбора. В цене лояльность и готовность исполнить любой приказ, а хороший профессионал не всегда может похвастаться именно этими качествами. Во-вторых, бдительные коллеги отжимают от власти более умелых и потому опасных для них конкурентов. В-третьих, на свою долю власти и привилегий претендует пехота массовых акций – те, кто не гнушался черновой работы, кто по сигналу кричал или аплодировал, разгонял или носил на руках. Они желают получить вознаграждение за свои труды, предъявляют чек к оплате и не предвидят возражений. Эти люди неостановимо карабкаются по ступенькам карьерной лестницы и задают тон в аппарате управления. Привычная картина.

Сегодня одаренный и знающий экономист, не дожидаясь, пока возбудят дело, покидает страну. Куда менее компетентные коллеги счастливы: от какого конкурента избавились! Теперь за советом и консультацией к ним обратятся. И ничего, что они в современной экономике не разбираются. Кто это теперь определит?

Так и происходит повсеместный процесс замещения профессионалов малограмотными неумехами, которым по силам только самые примитивные решения трудных проблем.

Из головы не идет увиденное в столице Южной Кореи. В шестидесятые годы протекающую по Сеулу реку, как у нас Неглинку, упрятали под землю и построили скоростную дорогу, чтобы справиться с пробками. Теперь реку решили вернуть горожанам. Но вокруг дороги выросло множество киосков, их предстояло перенести. Местная власть провела четыре тысячи (!) совещаний с торговцами, договариваясь с каждым, куда и как он переедет, чтобы не ущемить ничьи интересы. Кто нуждался в помощи, получил ее… Судьбу Российской академии наук в Государственной думе запросто решили за два дня. А собирались за один.

Логика истории такова. Грандиозные политические и экономические преобразования неумолимо влекут за собой перемену привычных ценностей, усложнение жизни.

Внезапно что-то радикально меняется: темп жизни, духовный и общественный климат. Сама эпоха! Возникает протест против существующего порядка, против авторитетов и устоявшихся традиций. Происходит всеобщее раскрепощение. Рушатся прежние ценности и возникают новые. Прощай, все старое! Это революция. Иногда она совершается на улицах. Иногда в умах.