Георгий Кублицкий - Про Волгу, берега и годы

Слава Сормова росла год от года. Понадобилась астраханскому порту землечерпательная машина — сормовичи создали ее. С их стапелей стали сходить морские шхуны. Волге они дали „Переворот“ — первое двухпалубное судно нового типа с прекрасно оборудованными каютами, которое действительно перевернуло старые представления, превратив пароход в плавучую гостиницу высокого класса. В начале нашего века Сормово выпустило „Сармата“ и „Вандала“, первые в мире теплоходы. На заводе работал конструктор Василий Калашников, построивший десятки превосходных для своего времени пароходов, человек поразительной технической интуиции: он мог по дребезжанию хрустальных подвесок люстры пароходного салона определить недостатки конструкции судового двигателя.

И какая гибкость, какой производственный диапазон всегда отличали сормовичей: за что ни возьмутся — сделают! Строили вагоны — и к революции выпустили их шестьдесят четыре тысячи. Паровозы? Свыше двух тысяч за тот же срок. Мосты? Десятки небольших и два для своего времени огромных: через Волгу у Казани и через Обь у будущего Новосибирска.

…В кабинете над старым камином с глазурованными коричнево-желтыми плитками стоит зеленая, как кузнечик, модель первого советского танка „Борец за свободу тов. Ленин“, построенного сормовичами в 1920 году. Михаил Афанасьевич Юрьев проследил за моим взглядом:

— Знаете размеры нашего первенца? Длина — четыре метра, высота — два с четвертью. Экипаж состоял из двух человек. А скорость — восемь с половиной километров в час.

Я спросил Михаила Афанасьевича, давно ли он „сидит на Сормове“? Оказалось, десятый год, а до того десять лет директорствовал на Горьковском металлургическом.

— Очень это интересный народ — сормовичи. — Директор как бы размышляет вслух. — Вы вот поговорите с теми, кто в летах — и у каждого три-четыре души на заводе. Копните конструктора, мастера, старшего мастера — все из рабочих, из сормовичей. Поинтересуйтесь родословной многих горьковских заводов, и окажется, что Сормово — ствол, а они — ветви. Возьмите станкозавод, „Двигатель революции“, даже автомобильный. Сормово для них отец или мать, это уж как вам нравится, Многое шло отсюда, с Сормова, от сормовичей — кадры, традиции, опыт. Не только старый опыт, но и новейший.

На нашем заводе действуют установки непрерывного разлива стали с радиоизотопными датчиками и электроникой. За эти установки — Ленинская премия. Из Сормова пошли и головные образцы кораблей на подводных крыльях. Сормовская рабочая гордость — не легковесная, не искусственно раздутая. Вот недавно сормовичи создали для нефтяников Баку огромное судно катамаранного типа — вероятно, единственное в Европе, способное своим сверхмощным краном поставить на морское дно собранную буровую вышку. Поставили — заработал бур, нефть пошла по трубопроводам. Или возьмите сормовские морские дизель-электрические паромы, связавшие через Каспий Красноводск и Баку, Азербайджан и Туркменистан.

Думаю, что Волга и сегодня не обижается на сормовичей. Флагман ее флота построен у нас, как и множество других речных судов. Теперь даем Волге теплоходы смешанного плавания „река — море“, а конструкторы заняты новыми моделями — и все для нее, для Волги.

Из заводоуправления мы с Михаилом Афанасьевичем пошли туда, где среди деревьев стоит на постаменте танк Т-34.

— Наш, сормовский. Одним из первых ворвался в Берлин. Передан нам командованием Советской Армии, — сказал директор.

Возле танка на щитах почета — портреты героев труда. И первый среди них — старый знакомый, сталевар Николай Анищенков. Подростком попал в Сормово при эвакуации занятого врагом района, в семнадцать выучился на подручного сталевара, варил сталь для танковых башен. Быть может, в танке-монументе есть и его, анищенковская, доля. В первый послевоенный год бригада Анищенкова завоевала первенство на заводе, и с тех пор его трудовая слава держится по-сормовски устойчиво. Именно Герой Социалистического Труда Николай Анищенков сделал плавку в счет стомиллионной тонны советской стали — и это было еще в 1967 году: страна перешагнула казавшийся когда-то недостижимо далеким рубеж — сто миллионов ежегодного ее производства. Юбилейная сормовская сталь пошла на стройку Саратовской гидростанции.

— Настоящий сормович, — коротко сказал о сталеваре директор.

На ходу разговаривать не легко. Всюду люди, со всеми Михаил Афанасьевич здоровается первым. И ни разу не видел я, чтобы кто-нибудь поздоровался в ответ излишне торопливо или с оттенком подобострастия: сормович себе цену знает!