Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

Мы сидели в тени смоковницы, когда худой, высохший человек в белой галабее и красной феске, со старой кожаной сумкой через плечо подошел к нам и сказал по-английски:

— Не окажут ли мне уважаемые господа честь? Несколько маленьких фокусов, только и всего.

С этими словами он расстелил на траве тряпочку и вынул из сумки три медные ступки. Вслед за тем появились три мячика. Фокусник предложил Тому положить мячики под ступки. Затем он поднял их одну за другой — и три цыпленка, выскочив из-под ступок, принялись деловито искать в траве букашек.

— Это просто, — неуверенно сказал я. — Об этом писал, кажется, в «Огоньке» какой-то наш иллюзионист.

Когда показывают фокус, мы почему-то прежде всего говорим себе и другим, что это очень просто, что мы даже знаем, как все делается, но, к сожалению, забыли кое-какие подробности. Знаем лишь, что все очень, очень просто.

Должно быть, это общая черта зрителей всех национальностей. Фокусник, который ни слова не знал по-русски, угадал смысл моей фразы и предложил мне самому вырастить цыплят под ступками.

Тем временем собрались еще зрители. Мальчишки глазели на чудеса, раскрыв рты. Фокусник попросил меня и канадца взяться за концы длинной палки. Доктор получил кольцо. Фокусник попросил его отойти в сторону и дунуть на кольцо. Доктор сделал это не без колебаний и с таким видом, будто хотел сказать: «Это не очень-то солидно для ученого, но чего не сделаешь, чтобы доставить удовольствие легкомысленным друзьям». Он нехотя дунул — и кольцо оказалось у нас на палке. Я смотрел на Тома. Том — на меня, доктор — на кольцо.

— Еще раз, — строго сказал доктор. — Я сам буду держать, а Том пусть дует!

— О, иес! — согласился Том.

Мы с доктором взялись за концы, Том подул — и кольцо снова зазвенело на палке.

— Гала-гала, фокус-покус!

Мы вознаградили фокусника. Он с достоинством поблагодарил и хотел уйти, когда доктор обратился к нему по-арабски. Я увидел на лице фокусника почти то же выражение, которое минуту назад было у нас с Томом.

— Вы знаете мой язык? Кто вы? Откуда?

Доктор сказал и стал в свою очередь расспрашивать фокусника. Рагиб Мухаммед Гинди с семи лет выступает перед публикой. Отец его был фокусником, дед — тоже, а возможно, и прадед. Два брата Рагиба — фокусники в Порт-Саиде и Александрии. Заработок? Когда нет туристов — почти ничего. Все зависит от их щедрости. Он приходит сюда каждый день из деревни, которая за мостом.

— Не могли бы мы навестить вас? — спросил доктор.

Тень испуга пробежала по лицу фокусника.

— Господин, мое жилище слишком скромно… Но если таково ваше желание…

Мы пробирались среди возвращающихся с базара женщин, несших пустые корзины на головах, среди погонщиков ослов и верблюдов, вышагивающих по мосту с кипами хлопка. Впереди фокусник, за ним двое русских, обвешанный кинокамерами и фотоаппаратами «инглиз» (так египтяне называют англичан), затем ватага босоногих мальчишек и, наконец, с тихим урчанием ползущая роскошная американская машина департамента информации.

В узких деревенских улицах машина отстала. Худые собаки нюхали воздух, не решаясь лаять. Куры блаженствовали в пыли. Женщина поклонилась фокуснику и сказала что-то.

— «Я рада приветствовать тебя, моя сладость, но куда ты ведешь эту свору?» — спросила она нашего друга, — посмеиваясь одними глазами, бесстрастно перевел доктор.

Мы втиснулись в какую-то щель и поднялись по земляным ступеням на второй этаж. Испуганно шарахнулся прочь теленок. Фокусник толкнул дверь. Это был скорее чулан с крохотным оконцем, чем комната. На нарах сидела женщина, устало и безразлично кивнувшая в ответ на наши приветствия. Двое ребятишек возились в соломе на полу. Третий, совсем крохотный мальчик, лежал на стареньком одеяльце в жаре, в духоте, и мухи роились над ним. Ему было семь дней от роду.

Я вспомнил рождение своего сына, белые халаты, стерильную чистоту родильного дома, смущенных и счастливых отцов с букетами осенних астр… И острая жалость полоснула сердце.

Пробормотав что-то о пыли, я попятился прочь из каморки. Заметил ли фокусник мое состояние? К счастью, кажется, нет. Он с любовью смотрел на крошку и шептал что-то нежное и трогательное…

В Каир мы возвращаемся другой дорогой.

Что за белые здания на берегу канала, по которому медленно тянутся барки?

— О, там школа! — оживляется Абу Самра. — Школа, где учат учителей!

Гостей не ждали. Нет ни директора, ни заместителя, и нас принимает Сеид Рабия, парень неполных девятнадцати лет. Год назад он окончил вот эту школу, которая выпускает учителей для деревни, и пока оставлен здесь, чтобы помогать преподавателям.