Александр Тарасов: Творчество и революция – строго по Камю. Постсоветская левая молодёжь в поисках новой культуры и новой идеологии

Думающая и ищущая молодежь за истекшие 10 лет окончательно устала от статей и книг разных профессоров и доцентов, написанных то заумным постструктуралистским языком, то невнятным канцеляритом, и, главное – ни о чем . Да и обращается Цветков не ко всем, а только к тем, кто почувствует толчок в сердце, взяв в руки его книгу и прочитав на обороте обложки:

Некоторые могут сказать: а стоит ли вообще об этом писать – это же какое-то маргинальное явление!

Но, во-первых, в эпоху постмодернизма маргиналами стали все : в реальность воплотилась предсказанная еще Абрамом Молем в его знаменитой «Социодинамике культуры» ситуация «мозаичной культуры», когда общество распалось на сеть плохо связанных друг с другом маленьких ячеек, в каждой из которых – собственные культурные образцы, эстетические и этические установки и предпочтения. Поэтому сегодня аудитория Цветкова и аудитория, допустим, Льва Рубинштейна вполне сопоставимы (и почти не пересекаются – и от этого не страдают). Более того, можно смело утверждать, что Цветкова читают больше и глубже , чем, допустим, Пригова и Рубинштейна – поскольку известно, что в «Гилею» постоянно приходят по электронной почте отчаянные письма из провинции, авторы которых умоляют выслать им книгу Цветкова (как, впрочем, и субкоманданте Маркоса, Хомского и т.д.). А в магазин «Гилея» регулярно являются из провинции «ходоки» – сплошь очень молодые – с заранее подготовленным списком леворадикальной литературы, которую просили закупить их товарищи (почти всегда – студенты и аспиранты).

А во-вторых, в той же нише, что и Цветков, работает, например, большое число рок- и рэп-групп («Запрещенные барабанщики», «Зимовье зверей», «Навь», «Зона сумерек», «Sixtynine», «Теплая трасса», «Красные пантеры», «Mental Depression», «Эшелон», «Адаптация», «28 панфиловцев» и др.) – и слушателей и почитателей у них немало. В отличие от «официального рока», полностью утратившего свою рóковую сущность и социальный заряд и превратившегося в «попсу» (есть даже специальные термины, описывающие это явление: «рокапоп» и «поп-рок»), эти группы продолжают традицию « музыки бунта » – и потому важнейшим в их творчестве является содержание текстов. А поскольку качество текстов часто очень высокое и сложность их тоже явно «выше среднего», то слушателем выступает именно интеллектуально развитая часть молодежи.

Это социокультурная среда стала складываться – преимущественно из студентов и аспирантов гуманитарных и творческих вузов – только с конца 90-х годов. Какая-то (очень небольшая) часть этой молодежи имела опыт членства (или сотрудничества) с предыдущим поколением левых молодежных групп и организаций (начиная с разнообразных комсомолов и кончая анархистами и экологистами). Какая-то (совсем уже небольшая) часть до сих пор состоит в разных комсомолах (даже в зюгановском СКМ), троцкистских, анархистских и «новых левых» организациях – но практически поголовно с крайним скептицизмом и даже презрением смотрит на эти организации, фактически паразитируя на их материально-технических возможностях. В целом же эта левая молодежь почти брезгливо относится к своим прямым предшественникам – как к проигравшим в борьбе с Системой, интегрированным в Систему в качестве «легальной оппозиции», «оппозиции ее величества» – и (что немаловажно) недостаточно интеллектуальным , откровенно архаичным , устаревшим и недостаточно серьезным, бутафорским .

Это предыдущее поколение левых замечательно охарактеризовал в своей песне «Контркультурный блюз» бард-рок певец Александр Непомнящий, широко известный в среде новой левой интеллектуальной молодежи и оказавший на формирование ее культуры заметное влияние: