Дмитрий Пучков - Пенсионная реформа и рабочее время

М. Попов: Конечно.

К. Жуков: В городе Афины в хорошие времена жили 35–40 тысяч граждан. А людей при этом — в шесть раз больше.

М. Попов: Так не все люди — граждане.

К. Жуков: Вот! И граждане осуществляли свой, рабовладельческий выбор.

М. Попов: Да, демократия изначально была властью меньшинства.

К. Жуков: Они осуществляли свой рабовладельческий выбор. Большинство, которое там имело место, голосовать не могло. В нем, конечно, далеко не все были рабами. Например, это женщины, которые не считались гражданами.

М. Попов: Сейчас голосуют все, а власть все равно у меньшинства — вот как усовершенствовалась демократия.

К. Жуков: Была хорошая демократия, правда годная для очень компактных обществ, — военная демократия в германских, кельтских и славянских племенах. Примерно половина населения — понятное дело, мужчины — могли что-то решить: постучать в щиты, прокричать что-то. У них крик подкреплялся конкретной военной силой. То есть если ты кричишь, а тебя не слушают, можешь снять с пояса топор, меч или большой нож и дать понять, что слушать тебя придется. Либо попытаться объяснить. Сейчас это не работает.

М. Попов: Сейчас все гуманно.

К. Жуков: Гуманно — потому что людей стало сильно больше, и невозможно заставлять себя слушать военной силой. Так все просто развалится.

М. Попов: Я хочу напомнить, что у нас с товарищем Дмитрием Моисеенко был ролик «Марксизм и пенсионная реформа». Там речь шла о том, что говорит марксизм о диктатуре буржуазии: это ничем не ограниченная власть.

Поэтому, кто кому подчиняется: президент буржуазии или буржуазия президенту?

К. Жуков: Я думаю, что…

М. Попов: Всем понятно.

К. Жуков: Есть, конечно, взаимное влияние. Будучи избранным, президент не может не влиять на выбравший его класс.

М. Попов: Он и влияет. Мы это видим, в какой-то степени — взял и улучшил очень плохой проект пенсионной реформы. Может, так и было задумано. Так всегда происходит в делах, предполагающих конфликт: сначала мы вам такое предложим, что вы будете возмущаться, кричать и шуметь; потом — раз, и сдвинемся назад, к уровню, который изначально и предполагался. Но если бы вам его сразу дали, вы еще больше требовали бы, и пришлось дальше отступать. На переговорах в рамках социально-трудовых конфликтов как обычно идет дело? Каждая сторона запрашивает больше, а потом находят компромисс. Можно сказать, что в данном случае человеком, предложившим компромисс, является президент.

К. Жуков: Иногда говорят о слабой прогностической силе диалектики, а мы ровно это самое предсказывали, когда записывали ролик о пенсионной реформе по факту выдвижения законопроекта. Именно это предполагали.

М. Попов: А итог? Теперь нужно смотреть не на то, каким был ход событий. Так делается, чтобы люди думали, будто их осчастливили. Посмотрите, в итоге прибавили пенсионный возраст — мужчинам и женщинам на пять лет. Вот чем дело закончилось. Мы теперь прекрасно понимаем, что Дума это продублировала. Хотя нам говорили, что речь исключительно о концепции. Нет, первое чтение — основное, принятие законопроекта по сути, а затем идут поправки, и уже другого законопроекта быть не может. Поправки и поступили — отнять пенсию за пять лет у мужчин и женщин. Кто так решил? Буржуазия. Почему? Якобы нет денег, но, я думаю, мы должны разоблачить подобные разговоры.

К. Жуков: Владимир Владимирович в своем послании подробно и развернуто высказался, что в 1990-е годы у нас случился демографический провал, который, опять же по его словам, сравним с последствиями 1941–1945 годов. Так много народу не родилось. Теперь, оказывается, поколение, которое все-таки родилось в 1990-е, получит слишком большую пенсионную нагрузку в связи с тем, что много людей перестанет работать, и их нужно обеспечивать. Отсюда практический вывод — нужно, чтобы люди продолжали работать. А почему? Потому что нет денег.

М. Попов: Хочу сказать, что эти сказки я слышу давно. В частности, потому, что дипломником у меня был товарищ Кудрин.

К. Жуков: О! Тот самый?

М. Попов: Да, тот самый. Поэтому я жду — если его привлекут, возможно, и меня заодно. Потом он по чубайсовский линии поднялся наверх. Долго талдычил про эту самую пенсионную реформу, предлагал спасти Россию не развитием производства, не созданием новых заводов и рабочих мест, не внедрением достижений научно-технического прогресса, а отобрав у пенсионеров пенсию. К этому сводились его предложения. Для этого был создан Центр стратегического развития, где исследовали-исследовали, и получили желаемое. Или, скажем, Высшая школа экономики давала свои предложения: мол, наша экономика не может развиваться, пока не отберем у пенсионеров пенсию, хотя бы частично. Хотели у женщин отобрать за восемь лет, а у мужчин — за пять. Но у всех отобрали по пять лет. До этого я читал рассуждения очень темных людей: представляете — на одного работника приходился один пенсионер, а теперь — 1,7 пенсионера. Если человек немножко и хоть что-то понимает в экономике, легко все подсчитать. У нас — 27 миллионов рабочих при 147 миллионах населения. Сколько эти рабочие содержат нерабочих? Имеется в виду созданный продукт. Есть еще работники умственного труда, ученые и артисты.