Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

После разгрома революционной партии, большевистского «термидора» и общегосударственной мобилизации на борьбу с гитлеровской Германией Сталин окончательно переносит управление страной в государственные структуры. Он переименовывает народные комиссариаты в министерства, как это было до Октябрьской революции.

Обосновывая новшество, вождь говорил на мартовском (1946 г.) Пленуме ЦК ВКП(б): «Народный комиссар или вообще комиссар – отражает период неустоявшегося строя, период гражданской войны, период революционной ломки и пр. Этот период прошел. Война показала, что наш общественный строй очень крепко сидит… Уместно перейти от названия – народный комиссар к названию министр. Это народ поймет хорошо, потому что комиссаров чертова гибель. Пугается народ. Бог его знает, кто выше, кругом комиссары, а тут министр, народ поймет. В этом отношении это целесообразно» (90).

Что касательно самой партии, то в 1946 году разработана и утверждена четкая номенклатура должностей ЦК ВКП(б), то есть список должностей, которые назначали и курировали партийные органы. Если верить официальной «Истории КПСС», таким образом «в работу с руководящими кадрами вносились плановость, систематическое изучение и проверка их деловых качеств, обеспечивалось создание резерва для выдвижения и строгий порядок в назначении и освобождении номенклатурных работников. Расширялась номенклатура должностей ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов» (91). По сути, речь шла о полном слиянии партии и государства под контролем сталинского аппарата и ликвидации остатков партийного самоуправления, особенно на местах. Любое номенклатурное назначение становилось делом государственной важности.

Впоследствии Хрущев с возмущением говорил о «второстепенной роли партии» в послевоенной властной иерархии, когда практически вся работа партийных комитетов сводилась к поддержке и проведению в жизнь распоряжений Совмина и министерств. Фактически Никита Сергеевич выступал за единоуправство партии, возврат к революционным 1920-м годам, но тогда его время еще не пришло.

Одним из проявлений последовательного огосударствления стала широко внедрявшая форменная одежда. Э. Рязанов: «Это был период, когда вся страна одевалась по желанию безумного генералиссимуса в форменную одежду. Вслед за армией, работниками КГБ и МВД мундиры начали носить железнодорожники, дипломаты, юристы, горняки, ученые» (92). В послевоенные годы мундиры начали носить чиновники более 20 ведомств и министерств. В их числе министерства финансов и заготовок, геологии и нефтяной промышленности, черной и цветной металлургии, электростанций и связи, главные управления геодезии и картографии, гражданского воздушного флота, горного надзора, таможенной службы и многие другие. Государственная структура, созданная при Сталине, как бы окончательно утверждалась, оттесняя партию на второй план. Можно также предположить, что введение форменной одежды было также призвано скрыть нищету победоносного, но наполовину разрушенного государства.

Однако именно «бездушная» махина государства вызывала глухое, но нараставшее недовольство активной части населения – особенно тех людей, которые либо помнили сами, либо восприняли из книг, кинофильмов, рассказов старших представление о революционной атмосфере и бурлящей жизни партии в 1920-х и начале 1930-х годов. Отмена части обязательных мундиров в послесталинские годы представлял собой многозначительную акцию – фраза «сбросить ненавистный мундир» издавна является символом приобретения долгожданной личной свободы.

Кроме видимых глазу изменений в государственном устройстве, Сталин начал кропотливую работу по выстраиванию баланса сил между набравшей силу за время войны «ленинградской группировкой» и дуэтом Маленкова – Берии [41] Так, члены Политбюро поддержали предложение Сталина «удовлетворить просьбу тов. Берии об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР ввиду перегруженности его другой центральной работой» (причем, последняя часть фразы дописана Сталиным в машинописный текст постановления Политбюро). . Сейчас мы подробно остановимся на этой внутрипартийной интриге, поскольку именно она породила на свет один из самых впечатляющих документов во взаимоотношениях сталинского государства и интеллигенции – постановление ЦК «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» и доклад члена Политбюро Жданова на эту тему. Показательный пример сложной партийной борьбы в последние годы жизни Сталина и ее влияния на пропагандистские кампании, многие из которых прямо или косвенно задевали интересы интеллигенции, а также положили начало полному разладу между ней и советским государством [42] Далее события излагаются по книге: Пыжиков А., Данилов А. Рождение сверхдержавы. 1945–1953 годы. М.: Олма-пресс, 2002. .