Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

М. Горький как-то сказал, что приятно видеть своих врагов уродами. Так многие поступают и сегодня, напрочь отметая «советское прошлое», малюют его однообразной черной краской, а его деятелей выставляют отпетыми мерзавцами. Всякие были. Многие из лучших произведений советского искусства создавалось авторами, убеждено верившими в советский идеал (например, И. Ильф и Е. Петров), что вовсе не исключало их острокритического восприятия действительности, приятельских отношений с «писателями-попутчиками» [204] Так называли официальные критики литераторов, подобных Булгакову. , возможности дружить с ними семьями, бывать в гостях друг у друга. «Любовь Евгеньевна (вторая жена Булгакова – К.К.) уверяла, что по одному виду Е. Петрова, по его тону можно было сразу же определить, какая погода стоит на дворе вокруг имени Михаила Булгакова. А Ильф был неизменно ровен, как будто не было никаких скандалов… Ровен, доброжелателен, божественно остроумен… Это ее слова: божественно остроумен…» (14).

Служба единого заказчика – социалистического государства – довольно быстро усмирила и уравняла интеллигенцию в подавляющей ее массе: всем нужно кормиться [205] Из интервью Э. Неизвестного: «Хорошо известно, что в Советском Союзе был только один работодатель – государство, и стремились в эту щель все, потому что другого места, где можно было получить заказ, не существовало» (15). . Но вот политическая борьба… Это вопрос и разных кормушек, и кто с какой руки кормится. 1920-е и начало1930-х годов – время, которое по публичному накалу политических страстей можно сравнить только с перестройкой, случившейся полвека спустя. Публично выясняли отношения вожди, их сторонники, открытые дискуссии в прессе и на партийных собраниях волей-неволей заставляли общество реагировать на предлагаемые различными группировками пути развития страны.

Здесь и «левацкие загибы» Л. Троцкого, и «правый уклон» Н. Бухарина, и построение «социализма в одной стране» И. Сталина. Всё это стекало в народ. К. Симонов: «Помню в ФЗУ показанную мне бумажку, вроде листовочки… На листке этом было нарисовано что-то вроде речки с высокими берегами. На одной стоят Троцкий, Зиновьев и Каменев, на другом – Сталин, Енукидзе и не то Микоян, не то Орджоникидзе – в общем, кто-то из кавказцев. Под этим текст: «И заспорили славяне, кому править на Руси» (16). Понятно, что обыгрывается «нерусскость» правящих персонажей, но важно, что дрязги вождей стали всеобщим достоянием, включая простых людей. Политическая активность, которую большевики сознательно пробуждали в народе, таки обернулась политизацией населения. Люди учились разбираться в причинах своих бед. Пусть на примитивном – классовом или личностном уровне – искали и находили «виновных». Тем более, что подсказать было кому. И как следствие – народ фактически согласился с физическим устранением политических противников режима, в число которых входили многие сторонники оппозиции из числа интеллигентов.

Народ склонен к патернализму, выработанному вековым пребыванием в крестьянской общине, необходимостью совместного выживания в сложном климате и насущных нужд обороны от захватчиков. Вождь представляется народным массам как, своего рода, заботливый отец-хлопотун. Устранение «мешающих» хлопотать о большинстве воспринимается основной массой «неблагодарного» народа с пониманием. Так вырастает мировоззренческое противоречие между «народным сталинизмом» и «свободомыслящей» интеллигенцией.

Феликс Чуев вспоминает ответ Вячеслава Молотова на важнейший вопрос эпохи:

– Почему почти все из приближенных к Ленину попали потом в оппозиции?

– Потому что они оказались неподготовленными к новым вопросам, – лаконично ответил Молотов (17). А Молотов, которого Ленин называл «каменной жопой», значит, оказался подготовлен? Да!

Конечно же, под «новыми вопросами» надо подразумевать концепцию ускоренного построения социализма, и – как необходимость – беспощадную перестройку крестьянского устройства страны. Вот Э. Рязанов пишет о том, что народ шел за коммунистами безропотно, но ведь это не так, молча шла быстро прирученная интеллигенция. А часто еще и нахваливала! Опровергает Эльдара Александровича исследователь сталинизма Олег Хлевнюк: «Коллективизация привела к настоящей крестьянской войне. Благодаря архивам мы узнали, что в ней участвовало несколько миллионов человек. Плохо вооруженные крестьяне упорно сопротивлялись, в их руки переходили целые районы. Как и во всех крестьянских войнах, восставшие не смогли выдержать регулярного натиска государства, которое, кстати, учитывая крестьянский состав армии, до последнего момента старалось ее не использовать. Армия тоже бурлила. Красноармейцы получали из дома информацию, которая вносила в их среду очень большое смятение» (18).