Курт Воннегут: Вампитеры, фома и гранфаллоны [litres]

«ПЛЕЙБОЙ»: Какими бы ни были источники вашей популярности, за последнюю пару лет вы стали по-настоящему знаменитым. Сильно ли это изменило вашу жизнь?

ВОННЕГУТ: Большая проблема – почта. Мне кажется, я получаю столько же писем, сколько Эдди Фишер – в среднем шесть писем в день. Среди них много умных, хороших писем. Раньше я надеялся, что смогу ответить на все, но потом понял, что ничего у меня не получится. Стопки писем растут, и все это письма, на которые я обязан отреагировать. У меня была секретарша, с ее помощью я надеялся разобраться с немыслимой по объему корреспонденцией. Но потом оказалось, что полдня я трачу на то, что диктую письма. К тому же стоит мне ответить на письмо, как у меня появляется постоянный корреспондент, и, таким образом, объемы почты увеличиваются в геометрической прогрессии.

«ПЛЕЙБОЙ»: А другие стороны вашей жизни популярность изменила?

ВОННЕГУТ: Нет. Мне очень жаль, что все это не случилось раньше, когда я долгое время был не очень богат, а нужно было растить детей. Мы могли бы ездить с ними на отдых в приличные места, покупать чудесные игрушки. То есть, конечно, мои дети не ходили босиком, а некоторые из них даже учились в частных школах. Но все-таки было бы лучше, если бы деньги по годам распределялись равномерно. Теперь, когда дети выросли, деньги превратились в некую насмешку. Это одна из нелепостей писательской экономики. Писатель получает либо пятьдесят долларов, либо пятьсот тысяч – и никогда что-нибудь из того, что находится между этими цифрами.

«ПЛЕЙБОЙ»: Взлет популярности для вас не связан с какими-то неудобствами?

ВОННЕГУТ: Нет, со мной все в порядке, поскольку популярен не я, а мои книги. А я их не читаю и о них не думаю. В этом мире они живут сами по себе. И мы с ними – не одно и то же. Как и я со своей репутацией. Я значительно сократил количество публичных выступлений, потому что так непохож на свои книги и репутацию. Три раза в неделю на улицах в Нью-Йорке со мной заговаривают незнакомцы. И это меня радует. Я не ошеломляюще знаменит, и маленькая слава, которая у меня есть, пришла ко мне постепенно. Я восхищаюсь Норманом Мейлером, особенно его психическим здоровьем, потому что он выдержал самый сильный шок, который может пережить человеческое сознание, – он стал знаменитым в двадцать пять лет. И под этим грузом держался очень хорошо. Со мной же произошло то, что можно считать обычной историей американского бизнесмена. Как я сказал, моя семья всегда имела отношение к искусствам, поэтому искусства для меня – форма бизнеса. Начал я мальчишкой-разносчиком, а теперь у меня несколько супермаркетов на оживленных перекрестках. Карьера моя развивалась так, как развивается хорошо организованный бизнес. Двадцать лет я вкалывал на рудниках, зато теперь мои книги постоянно печатаются и продаются. И еще будут продаваться. За все несут ответственность компьютеры и печатный станок. Это очень по-американски – если машины сочтут, что могут тебя использовать, ты становишься успешным бизнесменом. Правда, сейчас меня уже не волнует, увеличивается мой бизнес или сокращается. Дети мои выросли. Какие-либо экзотические вложения денег меня не интересуют. Они не являются для меня символом любви.

«ПЛЕЙБОЙ»: Что же является для вас символом любви?

ВОННЕГУТ: Чушь это все. Или, допустим, приглашение в дом возле озера.

«ПЛЕЙБОЙ»: Вы состоятельный человек?

ВОННЕГУТ: Я знаю одну девицу, она постоянно задает людям этот вопрос. Каждый раз, когда она это делает, у меня выпадает челюсть. Моя мать говорила, что это самый грубый вопрос из всех, которые только можно задать человеку. Но, как правило, девица всегда получает ответ. Люди точно говорят ей, сколько они стоят. Потом она спрашивает, откуда пришли к ним деньги, и они опять отвечают. То, что происходит, мне напоминает откровенную порнографию. Мое состояние – это мои авторские права, которые имеют немалую стоимость – но только до тех пор, пока компьютеры и печатный станок будут считать меня своим человеком. Что же касается наличности, недвижимости и ценных бумаг, то я далеко не миллионер. И вряд ли им стану. Единственный способ в наши дни превратиться в миллионера – получать приличные проценты с капитала, а в этом смысле я не жду ничего значительного. Я получаю, так сказать, только прямой доход. Как я говорил, мои дети уже выросли, и у них может ум за разум зайти, если я стану предпринимать что-либо такое, что сделает их всех миллионерами.

«ПЛЕЙБОЙ»: У вас за плечами много лет того, что вы, конечно же, считаете хорошей работой. И, тем не менее, признание к вам пришло только сейчас. Что вы чувствуете?