Захар Прилепин - Имя рек. 40 причин поспорить о главном [litres]

(«Путин, введи войска!»)

Решения в белокаменной и тогда принимались не слишком поспешно.

Спустя почти три года, в феврале 1651-го, созвали Земский собор, где, в числе прочего, было объявлено о желании Хмельницкого и запорожцев перейти в русское подданство.

Однако решение о «вводе войск» не при- няли.

Повоюй, Богдане, ещё немного сам, – посоветовала московская сторона.

Только 1 октября 1653 года Москва решилась взять запорожских казаков в подданство.

Алексей Михайлович знал: это неизбежная война с Польшей.

Более того, он сообщил «европейским парт- нёрам» о своём намерении – в частности, посчитал нужным объяснить причины принятого решения французскому королю Людовику XIV: чтоб нас не воспринимали захватчиками.

(Сейчас часто повторяют: «России не стоит отчитываться ни перед кем! Во все времена мы принимали решения сами, не оглядываясь на Европу!» Нет, это не так.)

18 мая 1654 года московский царь лично выступил в поход. На шестой год описываемой истории!

Началась тяжёлая война с поляками.

Осенью 1656 года с Речью Посполитой было заключено Виленское перемирие.

В июле 1657 года умер Богдан Хмельницкий. В августе на Чигиринской раде казацкая старшина возложила гетманские обязанности на Ивана Выговского, – до момента достижения Юрием Хмельницким полнолетия.

В октябре 1657 года, на Корсунской раде, Выговский был избран гетманом Украины. После чего присягнул Речи Посполитой и пошёл походом на Киев и другие, уже освобождённые русскими, города.

России пришлось направить на борьбу с Выговским отряд Запорожского войска Белгородского разряда.

Гетман Выговский вновь поклялся в верности царю.

Но вскоре выговцы, при поддержке польских войск, опять начали военные действия. В Конотопской битве 28 июня 1659 года победу одержал Выговский.

Исход Конотопской битвы, тем не менее, не укрепил положение Выговского и не предотвратил его скорое свержение.

На территории нынешней Украины шла полноценная гражданская война. Выговского поддерживала польская корона. За спиной «пророссийских террористов» – в лице полковников Ивана Богуна, Ивана Сирко, Якима Сомко – стояла Москва.

Победу одержали наши. Выговский был вынужден сложить гетманскую булаву.

Но смута в Гетманщине продолжилась. Польша не уступала Москве её завоеваний.

Началась очередная польская война, результатом которой стал заключённый 13 января 1667 года мир в деревне Андрусово.

Согласно мирному договору, царь Алексей Михайлович приобрёл Смоленск, Северскую землю, левую сторону Днепра и, кроме того, взял Киев на два года – можно сказать, в аренду. Спустя два года мы должны были его вернуть.

Правобережная Украина, согласно договору, осталась во владении Речи Посполитой.

Война продлилась 15 лет! Но история противостояния вовсе не закончилась.

В 1672–1681 гг., при сыне Алексея Михайловича – Фёдоре Алексеевиче, началась новая война, теперь уже против Османской империи и союзного с ней Крымского ханства. Причиной распри снова была Украина.

Лишь по итогам Бахчисарайского мира Турция признала за Россией левобережную Украину и Киев – ставший, наконец, русским. Спустя 33 года после первого обращения Богдана Хмельницкого к московскому государю!

Правобережная Украина вошла в состав Российской империи только в 1793 году, при Екатерине II, – в результате второго раздела Польши. Спустя 145 лет после начала этой истории.

Россия, к счастью, живёт дольше, чем мы, и дыхание её – иное: для нас почти неприметное.

Конечно, многое хочется увидеть собственными глазами. Но, с другой стороны, разве мы не видели? На нашем веку уже случались чудеса.

Остальные придётся – заслужить, добыть, в крайнем случае – ждать их и верить в них.

Они неизбежны.

Недавно один известный русский публицист националистических взглядов сделал любопытное утверждение.

Каждый почитатель советского периода, написал он, вправе верить в свои ассоциации: одному мила лампочка Ильича, другому – дом Павлова, третьему – полёт Гагарина, четвёртому – великие стройки, советская поэзия, фильмы Гайдая и Рязанова и так далее.

Но в основании всего этого, сказал он, всё равно лежит убийство царской семьи: страшное злодеяние, с которым ничего уже не поделаешь.

И теперь, не совсем искренне огорчался русский националист, нам неизбежно придётся избавиться от всего советского наследства: оно порченое.

Оспорить это – не так просто; с пролитой кровью вообще сложно спорить. Кровь – самый весомый аргумент.