Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Угадайте, кто в правительстве был категорически против «обострения классовой борьбы» в деревне, кто ратовал за умеренную борьбу с кулаком, «регулируя ее в порядке соглашений и взаимных уступок и ни в коем случае не доводя ее до резких форм, до столкновений… Мы вполне можем и должны обойтись здесь без разжигания борьбы и связанных с ней осложнений». Эти слова принадлежат — кому бы вы думали? Бухарину, которого сейчас модно представлять этаким ангелом во плоти, насколько вообще большевик может быть похожим на ангела? К ангелоподобности Бухарина мы еще вернемся. А слова принадлежат Сталину. Он не уставал повторять их вплоть до самого 1927 года. Что же произошло потом?

Основным вопросом 20-х годов был крестьянский вопрос. Точнее, продовольственный, а постольку, поскольку производителем продовольствия был мужик, то и крестьянский. В середине 20-х годов в стране было около 20 миллионов крестьянских хозяйств. 20 миллионов абсолютно независимых молекул, живущих исключительно своими интересами, своим двором. Пока была власть, черноземную силу мужика сдерживали Бог, царь, барин и община. Но Бога объявили несуществующим, царя скинули, бар пожгли, общину же еще Столыпин подорвал, а гражданская война добила. Вот и оказалось, что на мужицкие инстинкты узды нет. А в нашем народе, щедром и метком на острое словцо, существует поговорка: «Русский мужик Бога слопает».

Сейчас принято представлять нашего мужичка сплошь трудолюбивым и богобоязненным, и совершенно ясно, почему. Чем безгласнее сельская овечка, тем гнуснее злой волчара Сталин. Ясно, и откуда идет информация. Официальные дореволюционные источники именно таким мужика и представляли. В деревнях у нас детишки креститься начинали раньше, чем ходить, старики были благообразны, а мужики трудолюбивы. Ну никак не желают люди понимать, что официальные источники тогда врали не меньше, чем теперь.

Но были и другие свидетельства. К примеру, наш знаменитый религиозный писатель Сергей Нилус в своих трудах оставил массу описаний и рассказов. Из них возникает уже совсем иная картина — стремительно развивающегося нравственного падения деревни. А что вы хотели? Если высшие классы гнили заживо и с наслаждением купались в дерьме, то почему это не должно было отразиться на мужиках? Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества — это мы еще в школе проходили. Скупыми красками Нилус рисует жуткие картины человеческой злобы, алчности, безбожия. А потом началась мировая война, которая приучила людей убивать, и гражданская, которая опаляющим дыханием своим окончательно всех развратила и установила один великий закон: «Умри ты сегодня, а я завтра!»

Не верите? Хорошо, еще пример. В известной религиозной книге «Отец Арсений» приводятся многочисленные рассказы о том времени. Возьмем один из них. В дальнюю северную деревню присылают трех ссыльных девушек. Молоденькие девчонки, сосланные за веру, что прекрасно известно всем. Время не то чтобы голодное, но продуктов не купить. И население, пользуясь беспомощностью девчонок, обобрало их до нитки. За шерстяное платье давали ведро картошки. А потом спокойно бросило умирать с голоду.

Девочки выжили — мир не без добрых людей, даже такой мир. А предыдущая партия ссыльных вымерла вся, до одного человека. Повторяем, сослали их за веру, и сельчане, в общем-то, с голоду не умирали. Так-то вот…

Получив после революции землю, реализовав свою давнюю мечту, мужик занялся одним — пахать и сеять, расти и богатеть. Причем богатеть сиюминутно, ибо о перспективах развития державы мужику думать не приходится, а годы войн и революций отучили его думать даже о дальних перспективах развития собственного двора. Когда в стране, постоянно стоящей на грани голода, мужик живет от весны до весны, ничем хорошим это кончиться не может.

Кто, кстати, сказал, что продразверстку ввели большевики? Первые продотряды появились еще в 1916 году, ибо уже тогда мужичок придерживал хлеб. Действовали эти продотряды вяло, хлеба из деревни толком добыть не сумели. В городах участились перебои с продовольствием, что и послужило одной из причин возникновения массовых беспорядков 1917 года. Ибо политика политикой, демократические амбиции демократическими амбициями, но лозунгами Учредительного собрания народ на улицы не выведешь. А когда хлеба нет, это выходит само собой.