Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Для полного освещения этой группировки я Гая просила, чтобы еще побыть некоторое время в Ленинграде, но он не разрешил…»

9 декабря 1934 года Зайончковская сообщала: «…из среды военных должен раздаться выстрел в Сталина… выстрел этот должен быть сделан в Москве и лицом, имеющим возможность близко подойти к т. Сталину или находиться вблизи его по роду своих служебных обязанностей».

Получив это донесение, начальник Особого отдела НКВД Гай написал: «Это сплошной бред глупой старухи, выжившей из ума». Еще один сотрудник НКВД много на себя берет!

Бывшая сотрудница НКВД Тарловская на допросах в 1937 году говорила о Зайончковской: «Она являлась агентом Сосновского… После отъезда Сосновского в Ленинград я… стала встречаться с нею, получала сводки и передавала их Гаю. По указанию Гая я передавала сводки по назначению, так, по военным вопросам — Добродицкому и Гарту, по немцам — Волынскому и Кононовичу. Все от ее сводок открещивались и не хотели их брать, считая их лживыми… Она много писала на руководящий армейский состав, на Якира, Тухачевского, Корка и др. Об этом же писал и ее муж, что мне известно со слов Гарта… Над этими сводками смеялись, когда я приносила их Добродицкому и Гарту, и говорили, что она выдумывает… Внешне к ней относились хорошо, рассказывали, что она в прошлом давала очень ценный материал, но в последнее время якобы „исписалась“, часто ее сводки называли бредом сумасшедшей и держали ее за прежние заслуги».

Была ли сумасшедшей агент Зайончковская? Или сведения, которые она давала, были неугодны руководству ОГПУ, и ее объявили сумасшедшей, как объявляли спустя сорок лет сумасшедшими диссидентов?

Были и еще данные, надо думать. Мы о них можем только догадываться. Например, Л. Ю. Брик, перед арестом Примакова бывшая его женой, вспоминала: «Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде… И все это время я — чем дальше, тем больше — замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели там допоздна. Может быть, они действительно хотели свалить тирана?»

Но, по данным некоторых последних публикаций, Лиля Брик, как минимум, с конца 20-х годов, а может быть, и раньше, была осведомительницей ОГПУ. Если это так, то это проливает некоторый свет на то, что Примаков был арестован одним из первых. Кстати, сама Брик, что не совсем типично для жен «врагов народа», репрессирована не была. Считается, что ее спасло накрепко связанное с ее именем имя Маяковского. Но, может быть, не только оно…

В 1930―1932 годах прошли многочисленные аресты бывших царских офицеров. Лишь по одному делу «Весна» было арестовано больше 3000 человек. (Как тут не вспомнить секретные планы РОВС и его работу среди офицеров в СССР.) Среди арестованных оказались преподаватели военной академии, известные военные историки Какурин и Троицкий. Какурин был осужден к расстрелу, с заменой высшей меры 10 годами тюрьмы, и умер в заключении в 1936 году. Троицкий получил 3 года ссылки, затем стал агентом НКВД, и в 1937 году был вновь арестован и расстрелян.

Оба офицера дали многочисленные показания на Тухачевского. Начнем с Троицкого. Но для начала перенесемся в 1937 год, когда он был арестован во второй раз.

«…Вернувшись из Турции, — говорил он на одном из допросов, — я восстановил связи с Тухачевским и Какуриным. У Тухачевского я сделался частым гостем. У него собирались почти каждый день, и хотя о какой-либо политической группировке не было и речи, но все члены компании молча соглашались друг с другом, что центром объединения является Тухачевский и его политическое будущее. За период 1926―1930 годов я являлся агитатором достоинств Тухачевского. Восхвалял при всех удобных случаях его таланты, хотя и чувствовал его контрреволюционную сущность, говорю „чувствовал“, потому что он был слишком осторожен, да и нас считал, вероятно, недостаточно крупными величинами, чтобы высказываться о своих дальнейших планах. В 1930 году я был арестован… Я дал показания о Тухачевском в присутствии тт. Сталина, Ворошилова, Орджоникидзе и др. членов Политбюро».

А теперь вернемся в 1930 год. 26 августа на допросе от Какурина были получены показания, прямо компрометирующие Тухачевского.

«В Москве временами собирались у Тухачевского, временами у Гая, временами у цыганки. В Ленинграде собирались у Тухачевского. Лидером всех этих собраний являлся Тухачевский, участники: я, Колесинский, Эйстрехер, Егоров, Гай, Никонов, Чусов, Ветлин, Кауфельдт. В момент и после XVI съезда было уточнено решение сидеть и выжидать, организуясь в кадрах в течение времени наивысшего напряжения борьбы между правыми и ЦК. Но тогда же Тухачевский выдвинул вопрос о политической акции, как цели развязывания правого уклона и перехода на новую высшую ступень, каковая мыслилась как военная диктатура, приходящая к власти через правый уклон».