Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Есть в сообщении посла одно очень интересное место — там, где он пишет о двойственном отношении к заговору в среде русской эмиграции. Получается, что намерения военных настолько не были секретом, что наши белогвардейцы не только знали о них, но даже спорили по этому поводу. А вот кто должен был знать обо всем этом досконально — так это генерал Скоблин. Тот самый Скоблин, который погиб при таких загадочных обстоятельствах. Напомним, что чекисты привлекли этого ценнейшего агента к похищению лидера РОВС генерала Миллера. Именно Скоблин должен был вызвать генерала на то свидание, с которого он так и не вернулся. Разоблаченный, он вынужден был скрыться и, как утверждал генерал Судоплатов, погиб в Барселоне во время воздушного налета. По другой версии, его выкинули с самолета сами чекисты.

Настолько бессмысленным было похищение, настолько грубо подставили генерала, что это невольно наводит на подозрения: уж не убрали ли его, чтобы не доносил в Центр ту информацию, о которой не следовало знать Сталину и которую ослабленные репрессиями троцкисты из НКВД уже не могли перехватить. По крайней мере, эта версия объясняет многое, что при других интерпретациях событий кажется бессмысленным и необъяснимым.

Если сейчас кому сказать, что диппочту перевозят в обычном почтовом вагоне, без сопровождения, так ведь никто не поверит. Тем не менее один из бывших руководителей советской внешней разведки В. Г. Павлов вспоминает: «Японский МИД доставлял свою диппочту, упакованную в вализы, во Владивосток, где они отправлялись японскими курьерами с почтовым поездом без сопровождения, а в Москве, прямо из почтового вагона, диппочту принимали сотрудники японского посольства. Таким образом, создавалась возможность ознакомиться с японскими вализами в пути от Владивостока до Москвы, который в то время длился от 6 до 8 суток. План спецотдела намечал организовать прямо в почтовом вагоне небольшую лабораторию, в которой и вскрывать вализы, фотографировать их содержание и вновь запечатывать так, чтобы никаких следов вскрытия на диппочте не оставалось». Эту лабораторию действительно организовали, сумев преодолеть почти непреодолимые трудности, так как японцы разработали хитроумную систему защиты своей почты. Но наши их переиграли.

Тогда-то и попал в руки НКВД один довольно занятный документ. О том, как он появился у чекистов, «Справка» пишет следующее: «Об истории этого документа сообщили в ЦК КПСС бывшие работники НКВД СССР Н. А. Солнышкин, М. И. Голубков, Н. М. Титов и К. И. Кубышкин, занимавшиеся в те годы негласными выемками, фотографированием, в том числе иностранной почты, которая направлялась транзитом в почтовых вагонах… через советскую территорию. Проводя в апреле 1937 г. операцию по выемке почты, шедшей из Польши в Японию, Лицкевич… и Кубышкин обнаружили в бауле документы на японском языке и сфотографировали их. Содержания этого документа они не знали… За эту операцию участвовавшие в ней сотрудники НКВД вскоре были награждены знаком „Почетного чекиста“.

В связи с тем, что качество фотодокумента было плохим и иностранный отдел НКВД, куда был передан для расшифровки этот документ, не смог выполнить этой работы, заместитель начальника 3-го отдела ГУГБ Минаев-Цикановский предложил М. Е. Соколову, работавшему тогда начальником 7-го отделения этого отдела, выехать с документом в Лефортовскую тюрьму к находившемуся там арестованному работнику ИНО НКВД Р. Н. Киму (знаменитому впоследствии писателю. — Авт. ) и поручить ему, как квалифицированному знатоку японского языка, расшифровать документ… Этот плохо сохранившийся документ Киму удалось расшифровать после двух-трех визитов к нему. Ким был крайне возбужден, когда сообщил Соколову, что в документе маршал Тухачевский упоминается как иностранный разведчик… причем в то время Соколов и другие его сотрудники, знавшие содержание документа, были убеждены в его подлинности. Теперь же Соколов считает, что они тогда глубоко заблуждались, и документ, видимо, является дезинформацией со стороны польской или японской разведки с расчетом, что за эту фальшивку ухватятся… Документ, с которым имел дело Ким, состоял, с его слов, из одной страницы и был написан на служебном бланке военного атташата почерком помощника военного атташе в Польше Арао (почерк этот Ким хорошо знал, так как ранее читал ряд документов, написанных Арао); в документе говорилось о том, что установлена связь с маршалом Тухачевским, документ посылается в адрес генштаба.