Евгений Панов - Призванные к другой жизни. Прикосновение к тайнознанию

Внутренней энергетики напряженных структур достаточно для того, чтобы эволюционный процесс шел размеренно, если не сказать, планомерно, и, как это ни парадоксально, плавно, как регулярно заводимые часы. Изменения, рассчитанные на века, и занимают века, нигде чрезмерно не тормозя и не набирая хода. Развитие идет магистральным путем, не поворачивая вспять, не забредая в тупики. Попытки насильственного вмешательства отбрасываются, их последствия нейтрализуются. Все появляется в срок – ростки феодализма, капитализма, социализма, ростки парламентаризма – и в срок оформляются в феодализм, капитализм, демократию, социализм, парламентаризм, индустриальное общество, постиндустриальное, информационное, сетевое… Это – Европа.

Собственной энергетики ненапряженных структур не хватает для размеренной, последовательной, шаг за шагом эволюции. Чтобы подтолкнуть процесс, структуру надо напрячь. Сжать, как пружину… которая потом распрямится. О плавности хода тут говорить не приходится. Тут не часовая пружина, вращающая изящные колесики, тут могучая стальная спираль. Тут так: застой-рывок, застой – рывок. Застой долог, тягуч. Рывок короток, сокрушителен. Застой – апатия, рывок – анархия, «русский бунт, бессмысленный и беспощадный»…Это – Русь. Киевская, Московская. Это – Россия. Вместе с Малой Русью и Русью Белой. Это – СССР. Вместе с Украиной и Белоруссией, естественно.

Тип эволюции проявляется в характере и результатах реформ. По-видимому, первым неудачливым русским реформатором был князь Владимир, крестивший Русь в 988 году. Русь приняла православную веру, но за тысячу лет наш народ так и не стал истинно христианском народом, христианство разбавлено у нас язычеством, магическими культами, не говоря уж о сильном мусульманском, иудаистском и буддистском влиянии. Реформа Владимира Святого оказалась половинчатой. Реформы Петра I тоже осуществились лишь частично. Не доведена до конца ни одна из двух десятков крупных российских и советских реформ. Их обломками усеян весь исторический путь сверхнарода…

Но давайте уйдем от линейности и посмотрим на вещи иначе. Будем считать, что означенные попытки преобразований – это не оборванные реформы, а короткие и мощные эволюционные рывки. Причем, настолько мощные, что быстро удавалось приблизиться к педантично шагавшему Западу, а то и догнать его. Почти. Всегда – «почти» и всегда – «догнать». И в каких сферах? В военной технике. В образовании, в медицине. Может быть, в городской культуре. В быту. Но не в экономике. Не в уровне и качестве жизни. С точки зрения Запада, это неизменно догоняющий тип развития. С этой точки зрения, Запад неизменно демонстрирует опережающий тип. А вот с позиций эволюции напряженных и ненапряженных структур, это два равно возможных типа, два параллельных пути развития.

Хотим мы или не хотим, у нашего сверхнарода все-таки свой путь, прочерченный еще в период Киевской Руси. К моменту первого раскола должна было сложиться – чтобы потом клонироваться в каждой из относительно обособившихся ветвей – этническая матрица Руси-России. Она проста, всего три клетки на три. Что в них значится?

В клеточке «социальный биотип» записано – вожаческая стая, то есть – стадо (не в уничижительном, а просто в содержательном смысле). В клетке «социальный генотип» – традиционное общество, основанное на постоянно воспроизводящихся солидарных патриархальных отношениях типа семейных. А так как семья иерархична по природе, то по пирамидальному принципу организованы и все общественные ячейки – что дружина, что ватага, что купеческая гильдия, что мануфактура, что церковный приход, что колхоз, что государство. Так как традиционная семья нуждается в незыблемом авторитете главы, патриарха, российский сверхнарод выдвигает авторитеты, ориентируется на них, охотно признает их власть, более того, нуждается в опоре на власть авторитета. Им может быть как формальный лидер, например, династический правитель, так и неформальный вожак, как например, Ермак, за которым шли первооткрыватели далеких земель, выдвинувшийся из стаи когтистый, зубастый, сообразительный атаман типа Пугачева, наконец, нравственный учитель, каким был для современников Лев Толстой.

Теперь займемся клеткой «глубинно-социальный психотип». Каков он по природе, русский, украинец, белорус? Открыт. Нерешителен. Терпелив. Снисходителен. Неприхотлив – на грани аскетизма. Умерен – на грани бедности. Готов к предельному самоотречению, то есть способен умереть за правду, за веру, за «други своя», за любовь, за землю и волю… Склонен к самокопанию, к самобичеванию, к «выворачиванию себя наизнанку», в том числе (нередко) публичному, – так то и дело рвут на груди рубахи и мазохистски обнажатся персонажи романов Достоевского.